— Какие?
— Дело едва не развалилось в суде. Там были какие-то грубые нарушения УПК при задержании, один из обвиняемых заявил, что к нему применялись меры физического воздействия. Адвокат даже предъявил рентгеновский снимок и заключение медэкспертизы. Челюсть ему сломали, что ли… не помню. Да и не главное. Дело фактически спас следователь, который методично и четко исправил все ошибки ваших контроллеров. Иначе дилеров пришлось бы отпустить, да еще и извиняться,
— Видите ли, Владимир Борисович… это был эксперимент. В рамках всей программы, конечно. По договоренности МВД Анафема получила некоторые новые функции. До середины две тысячи седьмого года контроллеры участвовали в мирских, как вы верно выразились, делах лишь как наблюдатели. Теперь они получили право вести самостоятельные расследования.
— Которые едва не провалили!
— Ну, зачем же так категорично. Такие случаи — единичны… может, еще два-три, не больше. Да и закончилось все, насколько я помню, задержанием крупного поставщика, от МВД даже пришла благодарность. Остальные же дела проведены самым лучшим образом. Ни жалоб, ни направлений на доследование. Наша беда в том, что в Анафеме пока еще мало опытных розыскников, таких, что УПК знают лучше, чем «Отче наш» (смешок). Их приходится ставить командирами групп, и, естественно, они не могут за всем уследить. Младший же состав горит энтузиазмом, истово верует, как я уже говорил, но, к сожалению, плохо подкован в юриспруденции.
— У вас другая беда, Михаил Денисович. Все объясняется гораздо проще — Анафема как спецслужба действует вне правового поля. Никакими законодательными актами не установлены ни границы ее ответственности, ни статус работников. Контроллер — кто он? Инспектор? Следователь? Прокурор? Где предел его юрисдикции? Должен ли он проводить, например, задержание по тем же нормам УПК, что и обычный опер, или как-то иначе? У вас сейчас скорее первое, чем второе, но прав у контроллера значительно больше, чем у его коллеги из районного отделения или даже с Петровки. Но потом задержанных передают Минюсту для следствия и суда, и дело сразу же возвращается обратно в правовое поле. И любой адвокат, если он не полный идиот, моментально ухватится за это противоречие. Я понимаю, намерения были самые благие — помочь МВД, снизить уровень преступности, а заодно и провести эксперимент. Но теперь он уже вышел из-под вашего контроля, и остановить его без большого шума и непонимания в самом Спецгоскомитете вряд ли удастся.