— Ну да? — не поверил Цитрус. — К чему такие старания?

Кондратьев шагнул в сторону, и Эдик увидел толпу бородачей с автоматами наперевес, а вместе с ними — красивую девушку с лицом, которое явно было ему знакомо.

— Марина! — вскричал Цитрус, узнав юную мусонку, которая не так уж давно вела его голым по городу.

— Эдик! — девушка шагнула вперед. — Я всё про тебя знаю! Матвей Игнатьевич сказал, что ты настоящий герой, боец сопротивления. Что ты с нами с самого начала. Прости меня за то, что я тебе не доверяла!

От этих слов Цитрус впал в ступор — только сердце его заколотилось сильнее. Неужели это правда? И мусоны вытащили его из беды?

— Следуй за мной, Эдик, — пригласил Матвей Игнатьевич, — тебе нужно как следует подкрепиться, вымыться, примерить протез, который мы бережно хранили для тебя. В общем, тебе нужно прийти в себя. На нашем корабле для этого есть все условия. Марина, проводи Эдварда. Думаю, тебе следует помочь ему.

— Есть, — ответила девушка, отсалютовала Кондратьеву и аккуратно взяла заключенного Цитруса под локоть. Не отрывая глаз от красивого лица девушки, он заковылял за нею следом на корабль мусонов. Бородатые бойцы сопротивления за их спинами одобрительно загудели. Потом двое из них подхватили Эдика под мышки и потащили на руках.

— Заложим взрывчатку! — скомандовал Матвей Игнатьевич. — Взорвем эту посудину к чертовой матери. — Связанные полицейские с кляпами во рту сдавленно замычали. — Вместе со свидетелями, разумеется, — уточнил Кондратьев с самым довольным видом. — Где это видано, чтобы мусоны оставляли свидетелей?! Адью, легавые! — Махнул он на прощание и двинулся следом за Эдиком и Мариной.

Спустя каких-нибудь десять минут полностью обнаженный Эдик уже нежился под заботливыми руками юной мусонки, лежа в шикарном джакузи. Гипс слегка мешал, но после приема изрядной порции фенобарбитала Цитрусу было уже всё равно. Марина осторожно намыливала спину бойца за права мусонов, приговаривая:

— Боже, какой ты стал худой, Эдвард! Когда я видела тебя в последний раз, ты таким не был.

— Это потому, что тогда я был богатым наследником, дедушка оставил мне бубличную фабрику на Амальгаме-12, — нравоучительным тоном сообщил Цитрус. Ему было как никогда хорошо. — А сейчас я беглец от закона. Суд наверняка приговорил бы меня к смертной казни за убийство главы сената Анатолия Пупочкина.

— Этот Пупочкин был очень плохим человеком, — поделилась с Эдиком девушка, — взяточником и казнокрадом. Но это мелочи — он собирался выпустить закон, запрещающий нашу организацию. А великого магистра мусонов Адольфа Шимлера он грозил посадить в тюрьму.