— Это вас убедит, что я самый настоящий дракон? — весело спросила я старика, мне захотелось пошалить, по-детски захотелось.

— Ты не иллюзия, — произнес он.

— А мне можно вас потрогать? — с трепетом в голосе спросил Легкая Рука.

— Да, пожалуйста, — милостиво разрешила я, меня забавлял вид изумленных иклийцев.

Он осторожно, с опаской погладил серебряную чешую на моем боку, сначала одной рукой, потом обеими, я не возражала. Старик тоже прикоснулся ко мне, удостоверившись окончательно, что я не мираж, и объявил:

— Хвала астралу, из которого мы вышли и в котором обретем покой, это она, наша императрица и освободительница!

Все иклийцы опустились на колени, воздев руки к своду пещеры, и проделали все это в гробовом молчании.

— Полно вам, встаньте... — Мне даже как-то неловко стало, только почестей ребенку.

Приняв человеческий вид, я не спеша оделась и обратилась к Легкой Руке:

— Итак, меня вроде бы признали, что дальше?

— Мы поможем тебе, а ты — нам.

— Ага, ага, — кивала я на его слова, — конечно, помогу, только пусть они встанут, не привыкла я разговаривать, когда столько народа стоит передо мной на коленях.

— Ваше величество... — начал говорить старик, поднимаясь на ноги, но я его перебила:

— Оставьте, не надо меня величать, я и братьям заявила, что не желаю быть их императрицей, называйте меня просто Джокер, хорошо?

— Как пожелаете, сударыня, — низко кланяясь, произнес старик.

— Сударыня? — я была поражена! — Вот неожиданно...

— Что вас так удивило?

— Так ко мне не обращались с тех пор, как я вернулась домой, — объяснила я, пожав плечами.

— А где это женщин называют «сударынями», — с надеждой в голосе спросил старик, глядя на меня пристально, опять чуть дырку не прожег.

— В одном отсталом мире, он пока закрыт от постороннего вмешательства, дозревает. — Я неопределенно махнула рукой. — Я там была в ссылке, на испытании.