И он не выполнил своего обещания «верблюду», бывшему офицеру Быстрову, отцу этой девочки… и обещания тому участковому – мелькнуло лицо Николаева, он что-то кричит, машет пистолетом, зажатым в руке, а его мальчишки, «земляне», тащат мебель к прозрачной двери, за которой на площади разворачивается танк, поворачивает башню, нащупывая стволом… не нужно… не нужно…

Все замирает. Замирает на долю секунды… волна уходит… сжимается… сжимается… гаснет, превращается в корабль… из борта которого вылетают две ракеты… еще ракеты выныривают из сжимающегося облака пыли… набирают высоту… точно входят в трубы «бурь»… гаснут двигатели… люди в окопах проворачивают ручки назад, словно наматывая электрический заряд на катушку…

У него еще есть время, понимает Гриф. Он еще может…

– Какого хрена?! – неожиданно для себя самого выкрикнул Лукич.

Это нечестно, подумал Лукич. Нечестно. Ведь все так славно получилось… Его пацаны не пострадали. Совсем не пострадали – успели вовремя уйти с площади. Когда все началось, Степаныч загнал свой автобус в какой-то проходной двор, под арку и лично стал у двери, блокируя всякую попытку бежать к участковому, спасать Лукича, блин…

Петруха, разом повзрослев, встал рядом и отшвыривал приятелей в глубь салона, лишь иногда оглядываясь через плечо, словно пытаясь рассмотреть сквозь кирпичную кладку, что же там происходит… что?

Когда во двор, судорожно цепляясь за стены и карнизы остатками лопастей, сполз вертолет, Степаныч отступил в сторону. Мальчишки бросились спасать пилота, вырвали дверцу и обнаружили, что тот сидит в кресле, запрокинув голову, а между привязными ремнями у него – три дырки от пуль…

Кого-то из парней стошнило. Колян из Полеевки сунулся к убитому за пистолетом, но Петруха оттолкнул приятеля, что-то сказал, но никто, даже он сам не расслышал, что именно, – где-то рядом рвануло, протяжно и оглушительно.

Посыпались стекла из окон, осколками поранило двоих, несильно, но кровь появилась – своя кровь – и все вернулись к автобусу, под арку, и удивились, что Степаныч стоит с автоматом в руках, а еще два автомата и три помповухи стоят, прислоненные к ступеньке автобуса…

Петруха, сказал Степаныч, бери ствол, остальные раздай тем ребятам, что понадежнее, только не стреляйте, пока я не скажу, сказал Степаныч, а то тут и так дерьма полно, сказал Степаныч, чтобы не нарваться, сказал Степаныч…

– Напрасно ты это, – потом сказал ему участковый, – а если бы кто на вас нарвался и просто испугался вооруженных людей?

– Когда кто-то вертолеты расстреливает, – возразил Степаныч, – лучше быть с оружием.