– Бесспорно, она существует. Однако вчера эти земли принадлежали вам и вы считали их своей родиной, а сегодня они мои и это уже моя родина.

– Родина, это то, о чем думаешь, а не просто земля.

– Думайте об этих горах сколько угодно, но зачем сражаться за них, если это "просто земля"? – поинтересовался Сакена.

– К чему ты клонишь, скелет? Хочешь переманить нас на свою сторону? Шалишь, не выйдет.

– А кто сказал, что я хочу изменить ваши взгляды. Зачем мне это? У меня и без того много учеников и единомышленников. Я могу прожить и без вас.

– Тогда зачем ты завел весь этот разговор?

– Хочется посмотреть, насколько вы глупы.

– Ну ты! – один из людей вскинулся, но Сакена жестом руки остановил его:

– Спокойно. Я не думал вас оскорблять.

Однако человек уже схватил нож и ринулся на философа:

– Давай, кончим его. Чего он тут разболтался!

Сакена вскочил и отпрыгнул в сторону.

– Знайте! – закричал он, сбежав с вершины. – Я всю свою жизнь только тем и занимался, что разменивал чистый разум на опыт, а, когда стал мудр и опытен, понял, что глуп. Вы стремитесь достичь счастья через объяснение загадок мира, ибо то, что известно – неопасно. Однако вы не замечаете, как в своем стремлении упрощаете мир, подстраиваете его сложные законы под свои нелепые теории. Вы постановили, что земля плоская, и успокоились на том, но никому не пришло в голову – отчего воды Мирового океана не сливаются вниз, а остаются на месте, – Сакена взглянул на небо. – Вы сказали, что солнце кружится вокруг земли, но не указали, какие силы движут им! Вы утвердили существование Бога, но не дали ему ни одного точного определения!

– Не смей сквернословить! Убирайся, богохульних! – люди неистово замахали оружием и собирались было кинуться вслед за скелетом, но Сакена решил не рисковать.

Лишь спустившись с горы в ложбину, он замедлил шаги.

***

Лорд Толокамп находился на террасе. Стоял летмес, было жарко. Многие теплолюбивые растения расцвели, покрыв склоны окрестных холмов белыми, желтыми, розовыми цветами. Их тонкие ароматы витали над заливом. Лорд откинулся на плетеную спинку бамбукового кресла и наслаждался свежим дыханием моря. Ветер обращал пронзительные крики чаек в мелодичную песню…

Вдруг на террасу вбежал озабоченный слуга:

– Ваша милость, его величеству плохо!

Толокамп приподнял голову. Он не удивился – Иоанну всегда нездоровилось.