– Суслик, – протянул Шаграт, – ты загнался. Ты сам посчитай, раз математику любишь, насколько все больше, чем одна?

Честно попытавшись вникнуть в вопрос, Тир надолго задумался. Неопределенность величины «все» сбивала с толку. Впрочем, если речь шла только о человеческих женщинах, величина становилась определенней, а если отбросить тех, кто был для Мала слишком экзотичен, то потратив некоторое время на сбор информации, на вопрос Шаграта можно было бы ответить… На этом этапе размышлений Тир понял, что Шаграту не нужен был точный ответ. Шаграт всего лишь имел в виду, что Мал променял возможность поиметь всех женщин в пределах досягаемости на одну-единственную, которой обязался хранить верность.

– А еще, – добавил орк, подумав, – прикинь, заболеет она и откинется? Мал наш тоже тогда помрет. Или наоборот – собьют Мала. Тогда бабе его кранты.

– Подожди, – попросил Тир, – подожди, не объясняй, я сам догадаюсь. «Жили счастливо и умерли в один день», точно?

– Ну. Если несчастливо, то, может, не в один, но на кой оно тогда надо?

– Не все в сказках – правда. И не знаю я, зачем люди женятся. Я же не человек и жениться не собираюсь. Вот что, – Тир сам себе пообещал конфету за сообразительность, – спроси у Падре, – еще одна конфета – за грамотную подставу ближнего, – он наверняка в курсе. Священник же.

На том разговор и закончился. Но у Шаграта была хорошая память и похвальное стремление докапываться до истины. Он выбрал время и обратился с вопросом к Падре. Неизвестно, что тот рассказал, и неизвестно, какие мыслительные процессы включились в Шагратовой голове, однако недели полторы спустя Шаграт озадачил Старую Гвардию сумасшедшей идеей:

– Нам надо женить Эрика.

Хорошая память, стремление докапываться до истины плюс отличные способности доставать окружающих. Отмахнуться от Шаграта было сложно, игнорировать его – невозможно, а в острых случаях было безопаснее и разумнее дать ему то, что он хочет, а не объяснять, почему нельзя.

В течение пары следующих дней выяснилось, что этот случай – особо острый.

– Падре перестарался, – озвучил Тир общую мысль.

С этим даже Риттер не стал спорить. Обычно два христианина поддерживали друг друга перед лицом язычников и демона, но не в этот раз. Нет, не в этот. Что бы там ни наплел Падре Шаграту о преимуществах семьи, брака и супружеской верности, это получилось слишком убедительно. Чересчур. Особенно имея перед глазами счастливого Мала в качестве живой рекламы семейной жизни.

– Я его наставлял, – сказал Падре печально. – Он же, в сущности, дитя, выросшее во тьме шаманизма. Я же не знал, что он в практических целях.