– Погоди, – повторил Павел. – Неувязочка получается!

– В чём?

– В рассуждениях твоих.

– Слушаю!

Лукавство неуловимо промелькнуло в движении губ Княженцева.

– Я понял, – сказал Павел, – основную мысль. Аркан, ты понял?

Тот молча кивнул: понял, мол.

– Да, – сказал Павел. – Значит, выходит, что времена до какой-то поры текут, не зная друг о друге, не пересекаясь…

– Евклидовы времена, – пошутил Аркадий, улыбнулся.

– Ну да. – Забелин кивнул. – А в какой-то части начинают контачить, сливаться…

– Как с тем самым временем, где мы были, – подсказал Егор и тут же поспешил уточнить: – Где генерал, Бурдюк, Кирпич…

– А… – Павел как бы споткнулся, взор его обежал малый круг, вернулся. – И это тоже… Но я не это имел в виду. А то, что эти времена, они ведь просто параллельные, такие же одномерные, как наше. А там, где мы были только что, – там ведь совсем другое дело! Там время – не просто много параллельных или там пересекающихся прямых. Там время – вообще не время, не прямая, в смысле, а – пространство! Пространство… ну… ты, князь, чего ржёшь?!

Ржёшь – сильно сказано, пожалуй, но смеялся Княженцев с победным видом, верно. Несколько искусственный был этот смех, полемический.

– Пашка, – отсмеявшись, дружески-наставительно проговорил Егор, – вот ты сам всё и сказал.

– Что – всё?

– Главное. Главное, брат, основное!.. Ты очень точно просёк: я говорил пока о слиянии параллельных времён, об этом этапе. Но! Но данный этап всего лишь этап, не больше и не меньше. Времена смещаются, встречаются, путаются – что это? Это прелюдия к чему-то более серьёзному. К чему? Да вот же: к миру не просто параллельному, но принципиально новому, с большим набором измерений. И вот вам! – он тут как тут, сами видели.

– Ты хочешь сказать, что мы там земные первооткрыватели? – спросил Аркадий.

Егор, улыбаясь, отрицательно помотал головой:

– И да и нет… Я даже не беру во внимание тех великих, о которых упоминал. Они были, знаете… как оазисы в пустыне. А затем пустыня стала подходить к концу. Вот сейчас, в наши годы подходит. Человечество просто доросло до многомерного времени, как когда-то, скажем, доросло до Америки. Ведь, говорят, когда-то викинги плавали в Америку эту, задолго до Колумба. И что? Да ровным счётом ничего! Сплавали и забыли, никому это не стало интересно. А вот потом, лет через три-четыре сотни, тесно стало в Европе людям, выросли они из этой одежонки – и вот тогда-то Америка, как чёртик из коробочки, сама выпрыгнула! Так и с нашими измерениями: когда-то человечество в массе своей запросто обходилось без них – они просто никому не нужны были. Ну а потом, постепенно, всё теснее и теснее, вот и дожили… Я не исключаю, что на протяжении последних ста лет находились люди, подобные почтенному Павлу Васильичу – и вот, один, другой… тень вечности незаметно и постепенно превращается в саму вечность.