– Знаю, ты свиненок. А свиные дети молоко пьют с удовольствием.

– Прекрати эти издевательства, Глеб Эдуард, – попросила Алиса, не покидая колен Лукаса. – Ты забыл?! Он теперь член команды! Хочешь, чтобы он все облажал?!

– Заткнись! – Глеб ткнул в Алису указательным пальцем. – Я тебе слова не давал!

– А кто тебя назначил главным?

– Меня назначать не надо. Я и так главный. Алиса повернулась к Лукасу и принялась щекотать его за ухом.

– Котик, скажи этому нехорошему коску, что он тут не главный. Что тут ты главный, и больше никто…

– Я не думаю… – начал Лукас, но девушка его перебила:

– Немедленно скажи, или я выхожу из дела.

– Ну, хорошо, хорошо, я тут главный.

– Что-о-о?! – взревел Жмых, выходя из себя. – Совсем сдурел, Лукас?! Будешь теперь делать то, что тебе эта шмакодявка скажет?

– Ты кого шмакодявкой назвал? – Алиса вскочила с колен лемурийца, уперла руки в бока и уставилась на Глеба. – Может, без меня обойдешься в этом деле?

– Может, и обойдусь! – проорал Жмых.

Он был вне себя от ярости. Чтобы случайно не двинуть девушке в челюсть, а кулаки так и чесались, он выбежал из комнаты и хлопнул дверью. Надо же, спелись. Все против него. Неблагодарные, злые, ничтожные людишки…

– Вали, вали! – заорала вслед Алиса. – Туда тебе и дорога…

Сломав о стену стул и оторвав дверцу шкафа, Жмых немного успокоился и присел в кресло. Из-за двери показалась голова доктора Кротова.

– Чего тебе?! – буркнул Жмых с неудовольствием.

– Ты сказал, что мы не должны выпускать друг друга из виду!

– Ко мне это не относится. Я – босс. А за вами пусть последит рифмоплет. Оставь меня в покое, лекаришка. Мне надо побыть одному!

С этими словами Жмых резко встал и направился к стереовизору. К счастью, шоу «Вопли в борделе» возобновилось на одном из каналов. Наблюдая за аппетитными дамочками, Глеб смог хоть немного расслабиться.

Время от времени его отвлекали от интересной программы звучащие в комнате с компьютерным терминалом разговоры, но он принципиально отгонял от себя мрачные мысли о заговоре против него, все больше погружаясь в созерцание округлых девичьих прелестей. В конце концов он заснул на диване, обнимая подушку. Во сне Глеб причмокивал губами и бормотал ласковые слова.