– Все они у меня здесь! – Правитель показал пухлый волосатый кулак. – И Бондарь, и Ферапонт, и Бажен…

– А Бога вы не боитесь?

– Кого? – Первый гулко расхохотался. – Да ты, парень, дурак!

– А дьявола? – так же тихо спросил юноша, и смех оборвался.

– Кого? – тупо повторил правитель, лишь бы сказать что-то. – Ты о чём, выродок?

– На что вы ему – теперь, когда роль сыграна! Вам не доводилось бывать в театре марионеток? Где-то у меня завалялся диск…

– Ты бредишь!

– Так избавьтесь и от меня, – сдавленным голосом предложил Орест. – Разве вам внове? Что вы вцепились – растягиваете удовольствие? Или последний шаг оказался труднее первого?

– Э-э… почему «последний»? – только и среагировал правитель.

– Да потому что я – последний в роду, о необходимости расправы с которым «так долго говорили большевики». Но клин в его могилу вбили именно вы – потомок наших лакеев, а вовсе не родич Основателя, как пытались убедить всех. У меня было время с этим разобраться. Неясно одно: кто вам помог? Переиграть отца вам было не по уму.

Юнец явно нарывался на скандал – в расчёте на «благодарную публику»? Против ожидания, Первый не взбеленился, а лишь с ехидством спросил:

– Чего ж он столько терпел меня, ежели я такой дурень?

– Может, как раз поэтому? – предположил Орест. – Он же видел вас насквозь! Вы из тех, кто кусает лишь мёртвых львов, правда? А на живого нападает не иначе как в стае.

– Гиена, что ль? – хмыкнул правитель. – А ты, стало быть, львёнок? Видали, как же!.. Чего ж я тебя не загрызу да ещё слушаю эту ахинею?

– И я удивляюсь. Может, вы мазохист, Савва Матвеевич?

– Обойдёмся-ка без твоих «измов», грамотей, – миролюбиво предложил Первый. – Вообще, чего наскакиваешь? Обидел тебя чем – ну, бывает меж своих… Хочешь, извинюсь?

– «Прости убийство мне»? – усмехнулся Орест. – А как насчёт добычи? Не желаете вернуть?

– Какой ещё добычи? – ошарашенно спросил Первый.

– «При мне всё то, зачем я убивал: моя корона, край и королева, – процитировал юноша. – За что прощать того, кто твёрд в грехе?»

– Сынок, у тебя крыша поехала, – озабоченно заметил правитель. – Чего ты несёшь, а?