Вокруг стойбища, по кольцевому шоссе, курсировали бронированные колёсники, наматывая виток за витком. За приспущенными оконцами мерцали дула огнестрелов и насторожённые раскосые глаза. В нескольких местах на площади пылали костры, рядом грелись нукеры, негромко перекликаясь, – наверно, в ожидании своей смены. Тянуло дымком и сложными ароматами, среди которых главенствовал запах жареного мяса. Жарили, правда, не конину – за отсутствием. Но если исключить колёсники, асфальт и окрестные здания, картинка выглядела вполне патриархальной, как «в добрые старые времена». И откуда взялась в народе такая тяга к старине? – который раз подивился Вадим. Что, разбередили генетическую память? Хорошо, пока не перевалили за первое тысячелетие – а ну как проклюнется Каменный век!..

Вклинившись между колёсниками, он перебежал шоссе, ловя на себе вопросительные взгляды, стороной миновал костры и направился к ханской юрте, перед которой навытяжку стояли кряжистые телохранители, приставив к сапогам длинные нагинаты. Вадима они впустили без возражений, даже открыли перед ним низкую деревянную дверь. Откинув полог, Вадим по узорным толстым коврам прошёл к центру юрты, где помещалось роскошное кресло, похоже, заимствованное в одном из музеев. По его бокам застыли двое полуголых верзил, с ятаганами на поясах и при опахалах. (В каком фильме это подсмотрели?) А в самом кресле, скрестив под себя ноги, гостя ожидал Бату – могучий, широколицый, черноглазый, с жидкими вислыми усами, поверх доспехов и кожаных одежд облачённый в меховой плащ. Он оказался молодым – не как великан-рикиси, однако до Вадима ему было много дальше. Пожалуй, при Отделении Бату ходил в подростках – неудивительно, что он пробился в элиту только сейчас.

– Ты не спешил, урус, – произнёс Бату мощным и низким голосом. – Я мог передумать.

– Я тоже, – буркнул Вадим, усаживаясь на пол. – Может, ты забыл: я не посол и не проситель, я – гость. К чему было устраивать этот цирк?

– Ты пощадил моих нукеров – почему? – в упор спросил хозяин. – Ни одного не убил!

– Направляясь в гости, собак не бьют. Зачем портить имущество?

– Они унизили меня, – бросил каган равнодушно. – Я бы не стал о них жалеть.

– Ну, может, об одном всё-таки пожалел бы? – с усмешкой спросил Вадим. – Опасный багатур, однако предан тебе каждой клеткой. Ещё бы, ведь ты одариваешь Силой!.. Или не ты?

Бату пропустил вопрос мимо ушей. Сказал только:

– Проигравший достоин смерти. Что мне до его преданности, если он не умеет драться.

– А у тебя есть получше? – поинтересовался Вадим, рассеянно озираясь. – Мне ещё возвращаться, имей в виду. То-то будет весело!