Тепло, струящееся из ладони, сменилось мягким зеленоватым светом, и в этом неземном сиянии личико спящей девочки показалось Вадиму воистину ангельским. И сразу вспомнился белобородый старик Ганисян, отдавший свой музей под организацию детского дома, вспомнились жутковатые фигурки мутагомов, вспомнился боевой пацанчик Санька, обожающий дразнить грязнулю механика. А еще подумалось, что красота детей, наверное, доступна далеко не всем. Иначе не развязывали бы с такой легкостью войн безмозглые взрослые, не изобретали бы с таким азартом новое оружие и не варили бы в своих лабораториях наркотическую дурь. Творящие преступления принадлежат к иному клану людей — клану не видящих чужой красоты, не слышащих чужой боли…

Вадим приоткрыл плетеную из веток дверцу, и в проем тут же просунулась пара влажноватых носов. Безъязыкие дромы шумно сопели, норовя вылизать его ладонь. Как видно, лаской их здесь тоже баловали не часто. Может, одна только маленькая девочка и обращала на них должное внимание. Но девочку покалечило чудище из мертвого города, и дромы остались без присмотра. Впрочем, с чудищем Дымов намеревался еще встретиться. В самом скором времени…

Выйдя во двор, он на секунду зажмурился от яркого света. После сумрака хижины переход и впрямь был болезненно резким — даже для его тренированного зрения. Псы-дромы продолжали вертеться возле ног, терлись о его колени, радостно покусывали щиколотки. Неплохо было бы прихватить их с собой на экскурсию, но это было бы нечестно по отношению к остающимся в хижине людям.

Чуть подумав, Дымов снял с перекрещивающей двор тесьмы табачный лист, подобием бантика повесил себе на грудь. Встречи с чудовищами города мертвых он не слишком боялся, и все же против дополнительного талисмана не возражал…

Глава 2

Глава 2

По счастью, Танкист к моменту их возвращения уже встал на ноги. Во всяком случае, встречу победителей он постарался организовать по высшему разряду. И видно было невооруженным глазом, что татуированный блатняжка действительно рад видеть их живыми и невредимыми. Поочередно обнимая Шматова с Мироновым, он даже пару раз всхлипнул.

— Думал ли я, нормальный пацан, что буду обжиматься когда-нибудь с ментами! Мы ведь и с шерхом тут успели скорейфаниться. Считай, одни на весь барак остались. Как очухались, так и начали метаться. У него там брательник, а у меня — вы… — Танкист порывисто обтер лицо, оглянулся на шерха. — Эй, Салудин, топай сюда!

— Он что, по-русски понимает?

— Так это же чистокровный шерх! У них мозгов раза в два больше, чем у обычных людей. Любую мысль секут на раз! И слова запоминают с одного повторения. Ты ему челюсть свернул, так он и ее сумел себе вправить. А после еще и мне помог.