Прочь из этого гиблого места! Как можно быстрее!.. Он побежал и тотчас подскользнулся в грязи. Только сейчас Вадим заметил, что с неба сыплет снежная крупа. Снег, которого ждали год назад, надеясь, что холода отпугнут эпидемию, пошел в самую неподходящую минуту. И даже не пошел, а густо повалил, словно насмешничая над человеческим разумом, наглядно доказывая убогость всяческих цивилизаций. Температура стремительно падала. Клацая зубами, Вадим обнял себя за плечи. На него снизошло некое отупение. Пасуя, сознание выкинуло белый флаг, и далеко не сразу он заметил, что громады домов пропали, а сам он бредет, утопая в снегу, головой и грудью бодая колючую мглу. Издалека с воем задувал ветер, в невидимых проводах рождались тягостные мелодии. Прикрываясь ладонью от снежных хлопьев, Дымов всматривался в темноту. Странно, но кое-что он в состоянии был уже видеть. Город пропал, и теперь Вадима окружала заснеженная степь. Заторможенно он обернулся. Но города не было и здесь. Более того, ветер успел замести цепочку следов. Стороны света перемешались, возвращаться более было некуда.

Природа есть природа, и, наверное, в ее бурлении таится своя особая прелесть — даже тогда, когда эта прелесть душит и убивает. Ветер не только пел, он танцевал, жонглируя мириадами снежинок, гигантскими ладонями лаская землю, сметая с нее клубящиеся хлопья, ваяя сугробы одному ему ведомой красоты. Вадим щурился, прикрывался руками, но все было напрасно. Снег лип к лицу, подобием слез струился по щекам, стекая на грудь, застывая там ледяной коркой.

Внезапно ему почудилось, что он видит неясный силуэт. Нечто темное на белом фоне, высокое, с размытым абрисом, не поддающееся определению. Дымов зашагал быстрее, совершенно не представляя, какое расстояние отделяет его от темнеющего пятна. Отчего-то подумалось, что это рояль. Рояль с поднятым парусом крышки. На мгновение он даже остановился. Рояль? Здесь?… Но отчего-то почти не удивился. Возможно, последние эмоции сжевал холод. И тут же пришло понимание, что напрямую до рояля не добраться. А вот если двигаться по дуге, то можно не только приблизиться, но и рассмотреть того, кто, возможно, сидит сейчас за этим инструментом, наигрывая вальс метели, сочиняя соло буранного ветра…

Увы, он снова ошибся. По мере продвижения вперед рояль все более видоизменялся, становясь похожим на коня. А еще через минуту конь превратился в огромных размеров кресло. Вадим видел, что в кресле кто-то сидит, но разглядеть — кто именно, пока был не в состоянии.

А далее начался бред, не поддающийся никаким объяснениям. Тьма с хохотом швырнула ему в лицо пригоршню размельченного льда, и он не нашел в себе сил утереться. Потому что, вынырнув из пурги и увязая в снегу, к нему стал приближаться скелет. Оживший человеческий скелет.