Мальчишка ни разу не видел еще эклектичного кабинета Кита со стеной телевизионных экранов, часть которых показывала виды Верхнего и Нижнего времени, а часть — различные точки «Замка Эдо» и Общего зала. Сад камней с искусственным освещением настолько завладел его вниманием, что он буквально врезался в Кита, стоявшего у той самой знаменитой ширмы.

Паренек покраснел до корней волос.

— О, сэр, прошу вас, простите…

Прежде чем извинения превратились в обвал, мощностью не уступавший злополучным леммингам, Кит улыбнулся:

— Впечатляет, правда? Я помню, как сам увидел это в первый раз после того, как Хомако Тани исчез, оставив все это у меня на руках. Кажется, челюсть тогда отвисла у меня чуть не до пола.

Неуверенная улыбка заиграла на губах у мальчишки — он явно не знал, насколько вольно может вести себя при хозяине.

— Давай сюда, — улыбнулся Кит. — Я… видишь ли, испачкал немного костюм, возясь с этими дохлыми леммингами.

Паренек просиял.

— Да, я слышал об этом, сэр. Их там правда были миллионы миллионов?

— Нет, — рассмеялся Кит, — хотя и могло так показаться. На самом деле вряд ли было больше двух-трех тысяч.

Мальчишка округлил глаза от удивления.

— Так много? Это ведь много, да, сэр?

Кит напомнил себе проследить, записали ли этого юнца на общеобразовательные курсы, которые он завел в «Замке Эдо» для персонала из Нижнего Времени и членов их семей. Многие так преуспели в образовании, что ушли из «Замка Эдо» и завели собственное дело. Кит гордился тем, что еще никто из его работников — ни бывших, ни нынешних — не проходил через Врата в обратную сторону и не затенил себя, исчезнув навсегда в секунду, когда шагнул сквозь них.

Мальчик забрал испорченный костюм, пообещал отнести его в лучшую химчистку на Вокзале — на самом деле их было только две, — поклонился и побежал к лифту.

Кит усмехнулся, потом вздохнул и решил, что вполне созрел сразиться с обязательной для каждого предпринимателя ВВ-86 ежемесячной отчетностью. Усаживаясь за стол и принимаясь за первую таблицу, Кит подумал, что, возможно, Булла Моргана так редко видно на людях из-за необходимости сражаться с его горами и горами бумажной работы.

Глава 16

Глава 16

Первое, что появилось, когда Скитер пришел в себя, — это боль в голове. Следующее — что, собственно, и привело его в чувство — это осознание своей наготы. Если не считать тряпки на бедрах, он был гол, как монгольское небо летом. Он заморгал и пошевелился. Только тут он обнаружил цепи. Скитер негромко застонал от боли в голове, потом поморгал еще, фокусируя взгляд на своих запястьях. Железные наручники и короткая цепь связывали их. Железное кольцо на шее коснулось его кадыка, когда он сглотнул, борясь с тошнотой и страхом. Дальнейший осмотр показал, что ноги его тоже закованы в цепи, привязанные к тому же к железному кольцу в каменной стене.