— Ясное дело, если он вернется, — фыркнула Голди. — Этот маньяк, который преследовал его, должно быть, уже его выпотрошил. И так ему и надо!

Из груди Йаниры вырвался негромкий стон.

Брайан поймал взгляд Голди.

— До того времени тебе запрещается красть, мошенничать и любым другим способом копить незаконно нажитые средства для зачета пари. Я не собираюсь мешать твоему законному бизнесу — тем более с учетом твоих потерь, но, чтобы все было по справедливости, я поставлю заслуживающих доверия наблюдателей следить за тобой до возвращения Скитера.

Голди испустила звук, напоминающий крик обиженного попугая, и побагровела.

— Наблюдателя! Ты приставляешь ко мне наблюдателя? Будь ты проклят, Брайан…

— Ох, заткнись, Голди, — устало сказал он. — Ты сама согласилась на это идиотское пари, да еще меня втянула в судьи. Теперь подчиняйся моим решениям или сдавайся в пользу Скитера.

Она несколько раз открыла и закрыла рот, так и не издав ни звука, потом сжала побелевшие губы.

— Очень хорошо!

— Значит, решено. Теперь, Голди, еще одно: надежный источник сообщил мне, что ты продавала шубки из шкур леммингов у Врат Викингов.

— А если и так? — подбородок ее угрожающе задрался вверх.

— Выдавая их за светлую норку, если не ошибаюсь?

— Ну, допустим. — Глаза ее оставались темными и настороженными, как у стервятника.

— Да. Ну что ж, это может считаться мошенничеством. Все, что ты заработала на этом и не внесла еще в зачет пари, ты должна передать мне на хранение в течение следующих пятнадцати минут. Да, и не забудь шубы. Можешь торговать ими в свое удовольствие по окончании пари.

— Чтоб тебя, — прошипела Голди. — И на какие шиши мне тогда, спрашивается, жить?

— Ты сама в это ввязалась, Голди. Сама и выбирайся. Пока все, ребята. А теперь будьте так добры, убирайтесь все к чертовой матери из библиотеки и не мешайте мне работать!

В толпе послышались смешки, потом люди потянулись к дверям. Брайан увидел, как переходят из рук в руки деньги — наверняка исход этого разговора тоже послужил поводом для множества пари. Он вздохнул. Ну и бардак. Брайан помахал Кайнану Рису Гойеру.

— Кайнан, — мягко произнес он на его родном валлийском. — Я знаю, что честность твоя не подлежит сомнению, и знаю также, — он позволил себе улыбнуться, — что Голди Морран не смогла бы подкупить тебя, как бы ни старалась. Не согласишься ли ты приглядеть за ней пару недель, чтобы она не смогла мошенничать до следующего открытия Римских Врат?

Обветренные щеки Кайнана растянулись в довольной улыбке.

— Для меня это было бы большой честью, если только мой сеньор даст свое разрешение.