— Эй, я ведь не только помогал тебе. Насколько я помню, у меня были и другие причины, личного характера, убраться, к чертовой матери, с этой арены.

— Да, но… — Маркус помолчал и вздохнул. — То, что я сказал тебе в «Замке Эдо», Скитер… у меня не было права говорить так. Ни слова из этого. Я ведь никогда не узнаю, что же на самом деле произошло между вами с Люпусом Мортиферусом, поскольку меня не было там, а я знаю, что он — профессиональный убийца. Так что… кто я такой, чтобы судить?

— Угу. — Скитер помолчал немного, собираясь с духом. — Ну, если называть вещи своими именами, — он не смог скрыть горечи в голосе, ибо наконец говорил истинную правду о том, чем занимался, — я обманом вытянул или просто украл все до последней монеты из того, что привез из этой прибыльной поездочки. Вплоть до последнего медного аса и на что он тут у них делится.

Маркус долго молчал, разминая мышцы на спине Скитера до тех пор, пока они не превратились в подобие пудинга.

— Взрослеть можно по-разному, Скитер, и я все равно не имею права судить тебя, ибо я один знаю правду о тебе — то, как рос ты. Твое детство, Скитер, было куда страшнее моего.

— Что? Откуда, черт возьми, ты знаешь, как…

Маркус не слушал его. Он невесело усмехнулся.

— Поверь мне, Скитер, мое детство было настоящим адом. Но твое было гораздо хуже. Я вел себя как последний дурак, когда судил тебя так сурово.

— Черта с два ты был дураком.

Снова воцарилось неловкое молчание. Первым не выдержал и вздохнул Скитер.

— Значит, вы не судьи? Это так вы, Найденные, ведете свои дела?

— Во-первых, — Маркус надавил на мускул под лопаткой Скитера с такой силой, что тот не удержался от вскрика, — у нас нет «дел». Наша организация создана только для выживания тех, кто оказался оторван от своего времени в плену на Восемьдесят Шестом. Мы то, что Бадди назвал бы «группой поддержки». И нам приходится помогать освоиться на вокзале людям самых различных религиозных и политических убеждений, разных народов, мужчинам и женщинам. Не так-то просто руководить этой группой.

— Так ты и есть этот руководитель?

— Я?! — Маркус чуть не поперхнулся. — Великие Боги, никогда! У меня нет ни таланта, ни терпения для такой работы. — Короткая пауза. — Я правильно сказал? «Никогда» или «ни за что»?

У Скитера хватило ума не усмехнуться. У Маркуса не оставалось почти ничего, кроме уязвленной гордости, и Скитер не имел ни малейшего намерения добавлять новые ошибки к тем, что уже успел совершить.

— Да, — тихо ответил он, — ты сказал все правильно, Маркус. Но если не ты руководитель, то кто? Ты приспособился лучше почти всех остальных, ты умен и мог утвердить себя…