Тьен не стал сердиться на людей за то, что они узнали, где он обитает, — ведь это сами боги сделали их любознательными. Наоборот, наиболее мудрым из них он являлся в сновидениях и приглашал прийти взглянуть на его гору. Пусть убедятся, думал он, что ни один смертный не сможет добраться даже до самых первых ее отрогов, где жили низшие боги, а уж тем более отыскать путь к его собственному жилищу. Но если бы кто-то из смертных все же решился на такое, Тьен поклялся наказать наглеца — остановить ветры, которые несли дождь на поля.

Пятнадцать человек собрались на его призыв из разных уголков страны и расположились в пещерах у подножия Ифукубе. Главный бог снова пришел к ним в сновидениях, назначил их своими верховными жрецами и даровал им бессмертие. Еще он заповедал им законы, которые повелел втолковать всем другим священникам. А потом сотни лет ходили поклониться обиталищу верховного божества паломники, путники дивились на гору издали, но ни один из людей не осмеливался на нее взобраться.

Иногда, когда Тьен гневался, окутанная тучами гора громогласно грохотала. Когда он приходил в ярость, вершина горы полыхала алыми сполохами. А когда верховное божество пребывало в радостном или умиротворенном расположении духа, его гору драгоценным ожерельем обнимала многоцветная радуга.

Пять тысяч лет назад Желтый Император Цветочного Царства воздвиг в честь богов первый храм. Он считал, что для самого Тьена храм этот был недостаточно пышным, и потому посвятил его Шан Ти — богу гор и рек. Скоро и другие правители стали строить храмы разным богам, только Тьену они их не воздвигали. Со временем вошло в традицию фигуру Тьена с несколькими конечностями воссоздавать только в глине или выводить тушью ее силуэт, но лик бога нельзя было ни изображать, ни даже описывать словами. Да и как мог простой смертный надеяться уловить и выразить лучистое сияние мудрости бессмертной сущности Тьена, источаемое его глазами и улыбкой, спрятанной в уголках губ? Как смог бы он передать гордую посадку его большой головы?

Тем не менее, люди искусства и служители веры нередко обсуждали между собой внешность Тьена, кое-кто даже пытался описать его неизъяснимую сущность, заимствуя для этого самые красивые магические черты низших божеств. Художники выставляли свои картины в селениях, позволяя всем — от местных мудрецов и поэтов до простых тружеников — сочинять и вывешивать рядом с ними стихи, фантазировать, в каком облике Тьен предстает перед их мысленным взором, или соотносить священный образ бога с неисповедимыми путями его, коими идя, он создал природу.