Над головой свистели американские снаряды, летящие в западном направлении. По мере их удаления от Остолопа звук становился тоньше и тише. Когда же он услышал нарастающий визгливый звук, то нырнул в канаву за несколько секунд до того, как сообразил, что звук исходит, должно быть, от летящего снаряда ящеров. Тело у Дэниелса было сообразительнее головы. Он довольно часто наблюдал это в бейсболе. Если решил остановиться и подумать, что ты делаешь, — добра не жди.

Снаряд разорвался в нескольких сотнях ярдов впереди, в гуще наступающих танков. И вновь Дэниелс не стал останавливаться для размышлений, поскольку за первым снарядом последовали другие. Проклиная Шнейдера и себя самого за то, что они покинули укрытие, он пытался окопаться, лежа на животе. Остолопу вдруг захотелось стать кротом или сусликом — любым существом, которое может зарыться в землю и преспокойно не вылезать на поверхность.

Собственное дыхание отдавалось у него в ушах. Сердце прыгало так, что готово было разорваться.

— Я действительно стар для всего этого, — произнес он сквозь зубы. — Будь все проклято!

Залпы ящеров проклятья Дэниелса нисколечко не волновали. Остолоп вспомнил, что артиллерия бошей тоже плевать хотела на все его ругательства.

Через какое-то время град снарядов иссяк. Единственное облегчение — заградительный огонь ящеров не продолжался днями напролет, как было в войне с немцами в 1918 году. Возможно, у пришельцев не хватало стволов или полевых складов, чтобы устроить здесь подобный ад. А может, им это и не нужно. Их огонь был точным и смертоносным, чего бошам и не снилось.

Когда Дэниелс рискнул высунуть голову, то увидел, что поле, по которому он двигался, теперь походит на поверхность пекущегося блина. Впереди горели два или три танка. Пока он смотрел, вспыхнул и задымился еще один. Из-за слетевшей гусеницы танк зарылся в грязь.

— Как они это делают? — задал вопрос в пространство Остолоп.

Он был уверен: в этот танк не попало ни одного нового снаряда. Ящеры как будто умели начинять свои снаряды противотанковыми минами. До появления этих марсиан, или как их там еще, он бы посмеялся над такой идеей.

Впереди, примерно в двух футах от его нового окопчика, в пожухлой траве лежал какой-то блестящий предмет шарообразной формы, чуть поменьше бейсбольного мяча. Дэниелс не сомневался: до начала обстрела эта штучка здесь не лежала. Он потянулся было к предмету, чтобы взять и рассмотреть, потом резко отдернул руку, словно шар умел кусаться.

— Не трогай из дурацкого любопытства то, о чем тебе ничего не известно, — сказал сам себе Остолоп, словно отдавая приказ.