* * *

Торговое судно приближалось к Нью-Йорку. Вячеслав Молотов смотрел на две высокие башни с ненавистью и завистью, которые старательно скрывал. Как и во время встречи с Гитлером в Берлине, его не оставляло ощущение, что он входит в крепость врага, который выступает против всего того, за что борется он сам и Советский Союз. Молотов на Уолл-стрит! Если это не нарушение всех законов исторической диалектики — тогда что же?

И тем не менее фашистская Германия и Советский Союз несколько лет назад сумели договориться. Так и теперь Советский Союз и Соединенные Штаты, объединившиеся против гитлеризма, стали союзниками в борьбе против гораздо более страшного завоевателя. Если на время забыть о законах диалектики, окажется, что жизнь — диковинная штука.

Показав вперед на надменный изломанный каменный горизонт, переводчик Молотова сказал:

— Американцы тоже пострадали в этой войне, товарищ комиссар иностранных дел.

— Пострадали, — согласился с ним Молотов.

Почти во всех окнах небоскребов были разбиты стекла, сами дома изуродовали черные шрамы пожаров. Некоторые здания стояли, накренившись под необычными углами, словно пьяные матросы, которые больше не в силах держаться на ногах. Молотов окинул город холодным взглядом и заявил:

— Им полезно было напомнить, что идет война. Когда на нас напала фашистская Германия, они строили, а мы умирали.

К борту судна подошел буксир, на носу которого стоял человек с мегафоном в руках. Он что-то крикнул по-английски, и переводчик тут же повторил его слова Молотову.

— Он говорит: «Приветствую вас, литовский корабль! Вы оказались далеко от дома». Думаю, он решил пошутить.

— Хи-хи, — проворчал Молотов.

Он забыл, что на корабле развевается желто-зелено-красный флаг Литовской Советской Социалистической Республики (кроме того, он умудрился забыть, что до прихода ящеров она находилась в руках фашистов, а сейчас по-прежнему не желала подчиняться Москве).

— Что я должен ответить? — спросил переводчик.

Молотову ужасно хотелось поприветствовать американцев от имени съезда народных депутатов Литвы, но он сдержался.

— Скажи, что я приветствую их от имени советского народа и генерального секретаря партии большевиков товарища Сталина.

Прозвучал ответ по-английски, и переводчик сказал:

— На этот раз он ответил, как полагается. Он предлагает помочь доставить нас к причалу.

— Ладно, — ответил Молотов. — Обсуди это с офицерами корабля, я тут ни при чем. Я полагал, что они отправят на встречу с нами настоящих дипломатов, но, похоже, придется нам высадиться в Нью-Йорке.

Он сказал это так, словно был вынужден войти в джунгли, где его поджидают кровожадные звери и дикари. Впрочем, именно так он и считал: с его точки зрения капиталисты представляли собой хищных диких зверей, а Нью-Йорк являлся их логовом.