Но то оружие, которое, как надеялся Анелевич, должно было нанести наибольший урон, вообще обходилось без взрывчатых веществ: оно состояло из катапульт, сделанных из автомобильных камер, и запечатанных воском бутылок, наполненных доверху маслянистой жидкостью. Как они с Грувером определили, с помощью этой старой резины можно зашвырнуть бутылку на три сотни метров, и этих трех сотен было вполне достаточно. Со всех сторон бутылки с захваченным у нацистов нервно-паралитическим газом полетели в остановившуюся головную часть автоколонны ящеров. Еще больше полетело в машины всей колонны, едва она остановилась.

Большинство бутылок разбилось. Ящеры начали падать. Противогазов на них не было. Кроме того, они были покрыты только краской для тела, хотя и обычная одежда надежной защиты не обеспечивала. Мордехай слышал, что немцы для своих химических войск выпускают специальное прорезиненное обмундирование. В самом ли деле это так, он не знал. Для дотошных немцев это было бы весьма логично, но не превратишься ли ты в тушеного цыпленка, если в боевой обстановке пробудешь в такой резиновой одежде более часа или двух?

— Что мы будем делать дальше? — спросил Грувер в паузе, вставляя очередную обойму в свою винтовку «гевер 98».

— Как только разбросаем все наши запасы газа, сразу отойдем, — ответил Анелевич. — Чем дольше мы задержимся, тем больше возможностей у ящеров схватить кого-нибудь из наших, а мы этого не хотим.

Грувер кивнул.

— Если сможем, то надо обязательно унести с собой и наших погибших, — сказал он. — Не знаю, насколько осведомлены ящеры в отношении этих дел, но если да — они смогут определить, что мы не настоящие нацисты.

— Это так, — согласился Мордехай. Последний раз, когда ему напомнили об этой особенности, Софья Клопотовская сочла это забавным. Последствия, однако, могут оказаться слишком серьезными.

Бросаемые катапультами бутылки с нервно-паралитическим газом имели некоторые преимущества перед обычной артиллерией: ни вспышки, ни гром выстрела не раскрывали позиций метальщиков. Они продолжали бросать бутылки, пока не израсходовали их полностью.

После этого еврейские бойцы стали отходить от дороги, прикрываемые пулеметами. Было предусмотрено несколько сборных пунктов — на фермах надежных поляков. «Поляков, на которых, как мы надеемся, можно положиться», — подумал Мордехай, приближаясь к одной из них. Там они переоблачились в обычную одежду и вооружились более эффективным оружием, чем винтовки. В те дни в Польше появиться на публике без «маузера» за плечами было почти то же самое, что выйти голым.