— Вы должны понять, — сказал Томалсс, — у нас спаривание — это спаривание. Когда наступает сезон спаривания, самец и самка находят друг друга, и через некоторое время самка откладывает яйца. Для работевлян — еще одной расы, которой мы управляем, — то же самое: спаривание значит спаривание. Для халессианцев — еще одной расы, находящейся под нашим управлением, — спаривание значит спаривание. Откуда мы могли знать, что для вас, тосевитов, спаривание это не просто спаривание? Да, мы узнали это. Мы узнали это из того, что делали с такими, как вы, и тосевитскими самцами, которых мы поднимали на наш корабль. Прежде нам было неизвестно. У нас и сейчас есть проблемы в понимании того, какие вы.

Лю Хань смотрела на него, как через пропасть, разделяющую Китай и то странное место, которое чешуйчатые дьяволы называют «Родиной». Впервые она поняла, что Томалсс и остальные дьяволы действовали без злого умысла. Они пытались изучить людей и делали это, со своей точки зрения, как можно лучше.

Ее ярость поутихла. Но не улеглась.

— Вы эксплуатировали нас, — сказала она, используя ходкое в пропаганде Народно-освободительной армии слово. Оно подошло впору, как башмак, сшитый руками мастера. — Из-за того, что мы были слабыми, из-за того, что мы не могли сопротивляться, вы схватили нас и заставили делать то, что хотели. Вы понимаете, что это неправильно и безнравственно?

— Это то, что сильный делает со слабым, — сказал Томалсс, сгорбившись: для маленьких дьяволов это было все равно что пожать плечами. Он повернул к ней оба глаза. — Теперь я слабый, а вы — сильная. Вы поймали меня, привели сюда и говорите, что будете использовать для экспериментов. Разве это не эксплуатация меня? Это неправильно и безнравственно или нет?

Маленький дьявол был умен. На все, что говорила Лю Хань, он имел ответ. Что бы она ни сказала, он находил способ так вывернуть ее слова, что они оборачивались против нее. Ей захотелось посмотреть на его дискуссию с подкованным в диалектике Нье Хо-Т’ингом. Но у Лю Хань был аргумент, которому Томалсс ничего не мог противопоставить: ее автомат.

— Это месть, — сказала она.

— Ах! — Томалсс наклонил голову. — Пусть духи Императоров прошлого презреют мой дух.

Он тихо ждал, когда она прикончит его. Конечно, она видела войну и ее кровавые последствия. Это она придумала, как устраивать взрывы, которые убивали, ранили, увечили маленьких чешуйчатых дьяволов, — и чем больше, тем лучше. Но лично она никого не убивала, тем более на таком близком расстоянии. Это, как она поняла, оказалось очень непростым делом.