– Закончите там, – сказал он. – Сейчас же.

– Да, сэр! – кивнул дееспособный техник и быстро уволок индифферентного коллегу подальше от разъяренной женщины-навигатора.

– Тактические характеристики, – объяснил Эндрю. – Не имеем права. Должны. Полностью восстановить, – речь его вдруг стала прерывистой и затрудненной. Видимо, пока он был занят своим делом, у него хватало сил держаться. А теперь силы кончились.

– Иди, – сказала Ива, внутренне содрогаясь. – Не останавливайся.

– Даже если резерв в порядке. Ребята обязаны. Дать все двести процентов. Бедные ребята. Как их побило, – бормотал Эндрю. – Слушай. Может, отдохнем? Секунду… – и начал валиться на пол. Ива поймала его и осторожно уложила. Почувствовала, как дрожат губы, и этот признак надвигающейся истерики заставил ее действовать. Подбородком она нажала рычажок на воротнике.

– Эпштейн! – закричала Ива в микрофон, с беспомощным ужасом глядя в закатившиеся глаза Эндрю. – Эпштейн! Док! Отзовись! Да отзовись же, чтоб ты сдох!!!

* * *

Через сутки чужой превратился в крошечную точку на кормовом сегменте обзорного экрана. Положение останков чужака на всякий случай обозначал специальный маркер. Ива и Фокс то и дело на него озирались. Слишком уж много неприятностей принес «Тушканчику» этот красный треугольничек с быстро увеличивающимся числом метров сверху.

«И чего эта тварь болталась возле нашего бакена?» – спрашивал Фокс всех, кто заходил в рубку.

Ответы разнились от «вынюхивала что-то, сука» до «надо было ей, вот и болталась».

Сам корабль не особенно пострадал. Ходовая и боевая части работали просто идеально (учиненные Вернером разрушения его команда устранила так быстро, что никто и не заметил). Рассыпалось несколько внутренних перегородок на жилой палубе и треснула в двух местах переборка, отделяющая реакторный отсек. Самопроизвольно отстрелился и улетел так резво, что уже не поймаешь, аварийный модуль резервного командного поста. На складах побился слабо закрепленный груз. Но в целом ни одна из этих проблем ущерба боеспособности не нанесла.

Зато прорвало трубы регенерационной системы. И не где-нибудь, а в нежно любимой экипажем зоне отдыха. И пока дежурная вахта суетилась, подбирая раненых и пересчитывая живых, дерьмо успело заполнить до краев бассейн, затопить прилегающие душевые и так уделать кают-компанию, словно в ней резвился ассенизационный обоз.

Разъяренный Боровский объявил авральные работы и загнал на приборку столько народу, сколько удалось поймать. От старпома прятались по всем углам, и это приключение слегка разрядило обстановку на корабле.