Нэд не хотел умирать. И не только потому, что его смерть означала конец вселенной. На кону стояло гораздо больше. Вернее меньше. Впервые за все время, как Нэд себя помнил, он хотел жить. Он не знал почему. До этого момента его жизнь была ужасно скучной, если не считать нескольких последних дней с драконами-чародеями и императорами демонов. Может, в этом была его вина. А может, ему просто было предопределено вечно мыкаться в тоске. И когда-нибудь, возможно, все это ему надоест. Но не сегодня.

Черт, ведь он Вечно Живой Нэд, и если уж было хоть что-то, в чем он преуспел (а фактически, только одно и было), так это оставаться живым. Вот здесь он достиг впечатляющих результатов, но оставаться мертвым – совсем другое дело. И после стольких лет вожделения, услышав ледяной шепот настоящего и нескончаемого забытья, Нэд вдруг решил, что не так уж стремится окончить свои дни. Он должен был что-то совершить. По крайней мере попытаться.

Голоса колдунов слились в низкий рокот, который отдавался по всему тронному залу, а если на то пошло, и по всей крепости. Безумный Опустошитель заворчал, но ощутить это мог только Нэд, да и сам он уже не был ни в чем уверен. То, что он полагал пробуждением неописуемого зла, вполне могло оказаться просто несварением желудка.

Нэд гадал, не случилось ли ошибки. Он как-то не чувствовал себя всемогущим. Или медленно угасающим. Он чувствовал себя… просто Нэдом. Но вряд ли могло статься, что Красная женщина, священные камни и демоны одновременно ошибались.

Напев достиг своего крещендо. Огни маятников сформировали над его головой вращающийся куб, который опустился на его тело, отчего Нэда чуть не вырвало.

Рукка набросился на него. Он прижал Нэда к полу и запустил коготки ему в лицо.

Нэд рыгнул.

Свет померк.

Ухмылка сползла с лица Рукки. Он отдернул пустую ладонь и покосился на Нэда.

– Что такое? Где оно? – Он вскочил Нэду на грудь и злобно оглядел своих колдунов. – Где могущество?

Колдуны опустили маятники, но не отважились ответить. Закряхтев, Рукка пустил из ноздри молнию, которая медленно и мучительно испепелила одного из его фаворитов. Колдун извивался в агонии, крича и моля о пощаде.

Рукка ухватил следующего за мантию.

– Изволь объяснить.

Голос колдуна звучал приглушенно, будто издалека, что из-за отсутствия рта выглядело логичным.

– Прости нас, о грозный повелитель, но мы не знаем. Должно было получиться.

В один миг Рукка дезинтегрировал колдуна, опустив обычный ритуал медленной пытки, предназначавшийся тем, кто его подвел. Более неотложные дела не оставляли места для церемоний.