– А ты выпей до дна! Сразу всё поймёшь!

– До дна! До дна! – весело зааплодировала орава прожжённых, и вероятно не только в переносном смысле, космоходцев, – За первый рейс – до дна!

Я обреченно глянул на Бинка. Хоббит ухмыльнулся и чуть кивнул.

Я поднял кружку: «Только ради тебя, Илга…» Глубоко вздохнул напоследок и медленно влил в себя отраву.

Всё равно, что глотать расплавленный металл…

Фарх торопливо подсунул мне «комету»:

– Запей, юнга!

Космоходцы свистели, хлопали в ладоши и стучали копытами. Это была последняя, более менее яркая картина запечатлевшаяся в мозгу. Потом всё поплыло и утратило резкость. Перед глазами запрыгали весёлые искорки. А тело как-то размягчилось и, хотя сидел я на надёжном, устойчивом табурете, так и норовило сползти под стол.

Единственный хороший результат – удивительная лёгкость в общении. Я радостно ржал вместе с всеми, дружески хлопал хахира по загривку и кажется назвал одного из хоббитов «Чебурашкой». В общем, никаких межрасовых проблем. Как будто я знал этих милых существ не один год и не одну сотню световых лет.

– Лёха, братан, – склонился к моему уху Фарх, – А за каким куцелопом вы притащились в эту дыру, а?

Сидевший поблизости Бинк будто ничего не расслышал. И так же увлеченно беседовал с другим волосатиком.

Я хмыкнул:

– А он… не говорит?

– Бинк темнит. Старым друзьям не доверяет.

– И я не с-с-скажу!

– Ну ты даёшь, – улыбнулся Фарх, – Мы ж с тобой настоящие космоходцы. А у космоходцев – нет между собой секретов… Меня, кстати, можешь звать Фотоном. Все друзья так меня кличут.

– Слушай, Фотон… – начал я. И неожиданно запнулся. Трудно общаться, когда в твоём животе – будто сверхновая… Которая вот-вот взорвётся.

Я резво вскочил с табурета. И едва не свалился. После адского коктейля – ноги как чужие!

Хорошо, Бинк среагировал. Подстраховал меня и объявил:

– Юнге пора освежиться.