Мы вышли из шлюзовой камеры – налегке, чтобы не привлекать особого внимания. Двери космопорта сомкнулись позади. Впереди была площадь, укрытая под навесом. Несколько автобусов и антигравных такси дожидались клиентов.
– Куда теперь? – спросил Васька.
– А чего думать? – недовольно отозвался Бинк, – Ведь решили уже… На север. В Тиррахис…
Илга смогла дать нам только приблизительное направление. Из справочника мы знали, что Ретан заселён неравномерно. Большая часть жителей обитала на малом, Южном континенте. Именно здесь мы сейчас и находились. Как раз между двумя крупнейшими городами – Тиррахисом и, столицей, Кай-Ретаном.
До Тиррахиса – километров тридцать. Но это лишь – промежуточная точка.
Путь нам предстоял неблизкий. И где он заканчивался – неизвестно. Айна скрывалась где-то на обширном, Северном материке…
– А давайте возьмём флаер и махнём прямиком через пролив, – сказал Васька. Я повернул голову и заметил на дальней площадке несколько серебристых, удивительно грациозных аппаратов.
Бинк категорично взмахнул ребром ладони:
– Ни в коем случае! Во-первых, здесь это слишком дорого!
– Как будто у нас нет денег… – буркнул Васька.
– С твоими замашками у нас их точно не останется! А во-вторых, в любом сдающемся на прокат флаере – есть маячок. Чтоб хозяева где угодно могли найти машину. Сами понимаете…
– Ага, – вздохнул я, с грустью рассматривая блестевшие на солнце летательные аппараты.
До Тиррахиса мы добирались в полупустом автобусе. Со слов, Бинка, «только в такой дыре и встретишь доисторическую колымагу».
– Представляете, – удивлялся он, – Без всяких гравикомпенсаторов! И работает на двигателе внутреннего сгорания!
– Поразительно, – кивнул я.
Автобус отнюдь не выглядел колымагой. Трясло, например, куда меньше, чем в бинковом звёздолёте. И двигатель работал на водороде из расщеплённой воды. Так что, бензином не воняло и, по нашим, земным понятиям, езда была вполне комфортной.
Бинк думал по-другому.
– Это ещё что! – шёпотом уточнил он, – С тех пор как они отделились от Империи, здешняя экономика – в полной заднице. Я слыхал, они начали делать горючее