Мой человек-визор шел почти сразу за командиром и, возможно, это его и спасло. Во второй раз крик был еще более пронзительным и долгим, нежели предыдущий. И на этот раз герильерос остановились надолго и минут десять переговаривались. Приглушенные голоса, испуганные лица, однако назад опять никто идти не пожелал. И когда командир взмахнул рукой, все так же безропотно двинулись за ним.
Меня слегка удивила эта покорность. Насколько я знаю, местное население не похоже на безропотно идущее, куда скажут, стадо. А сейчас герильерос напоминали именно это. Возможно, это базировалось на чем-то, мне непонятном? И тут кстати всплыла запомнившаяся мне сцена, когда старик вручил что-то задержавшемуся командиру. Может, это имеет какое-то отношение к тому, что происходит? Может. А может, и нет. Почему-то вспомнилась еще одна фраза, но уже из другого источника, про «индейские штучки».
Участок тоннеля, где пропал второй человек, мы прошли минут через двадцать. И опять же: чистые стены, песчаный пол, недосягаемый потолок. Спокойствие и порядок.
Я покосился на Оскара.
–
–
–
…А коридор все тянулся и тянулся. Мы, кажется, шли уже более двух часов. Сюжеты процессии на стенах стали явно повторяться. И Лукас уже перестал липнуть к каждой из них с мыслями:
Он тоже подустал и старался размеренно идти рядом с Оскаром.
От группы впереди мы держались на расстоянии в полкилометра.
Люди там начали уставать. Несмотря на их выносливость, сил у них оказалось все-таки маловато. К тому же эти непонятные воздействия странного коридора могли подкосить и куда более здорового человека.
И тут коридор расширился и стал похож на диковинный раскрывающийся каменный раструб.
– Вода! Вода!
Восторженные голоса усталых герильерос были такими громкими, что их можно было услышать даже на нашем расстоянии и не особо прислушиваясь.
И теперь я смог ясно увидеть, как же отразилось на людях путешествие сквозь разрисованный коридор. Поразительно, совершенно иначе, чем на нас.