– Они светились, Мартин, Богом клянусь! И зрачки, я никогда не видел, чтобы зрачки были такие! Вот они нормальные, как у людей, круглые, и вот как щелкнуло что-то, и они вытягивались. Ты мне можешь не верить, но я могу различить, когда подделка, а когда вот так.

Наконец-то ирландца прорвало, и он отпустил свои эмоции. Его пальцы, для убедительности, видимо, вцепившиеся в мое колено, сотрясались мелкой дрожью. И я его понимал. Я, конечно, совсем не так религиозен, как он, но, думаю, окажись я там, прошибло бы и меня. Хотя меня и здесь достало.

– Успокойся, Джо, я же вижу. Ты забыл? Я могу видеть то, что ты говоришь. – Я накрыл его ладонь своей, надеясь, что это его успокоит. – Я верю тебе.

– Да, конечно. Извини.

Джонас перевел дыхание, пытаясь успокоиться. Я, на всякий случай, руку убирать не спешил, при тактильном контакте ментальная связь становится значительно лучше.

– Ты можешь рассказывать дальше?

– Да. Я сейчас. Я постараюсь.

Вот уж никогда бы не подумал, что наш уравновешенный прагматик О'Келли будет так поражен. Даже, кажется, больше, чем я.

– Я просто застыл, когда это увидел. Не знаю, почему я не рванул оттуда сразу, у меня ноги как будто в пол вросли. Короче, я остался и смотрел. Привели эту девушку, ту, за которой я из зала ушел, только переодели ее во все белое, и мне показалось, что либо наркотиком успели накачать, либо в каком-то трансе она была. Она ведь и не сопротивлялась уже, а вообще никак не реагировала, шла, как кукла послушная. Ее положили, ну, естественно, на камень этот в центре. Потом привели еще одну и поставили перед камнем, так что она ближе ко мне оказалась.