Не завидуй, Кай. Ничего такого, о чем бы я не мог рассказать тебе перед сном.
Кай так же немедленно залился краской и буркнул что-то типа «Сам дурак». Зато, к моему большому облегчению, Джонас успокоился и даже весело переглянулся со мной. Я сложил большой и указательный пальцы колечком, «все о'кей», и обратился к оракулу:
– Мы, кажется, углядели часть какого-то ночного шоу. Вот только непонятно, кому оно предназначалось.
Мы, кажется, углядели часть какого-то ночного шоу. Вот только непонятно, кому оно предназначалось.
– Покажи, – немедленно и почти одновременно потребовали Оскар и Кай.
Покажи,
Я непринужденно уселся на край дивана, настраивая ментальную видеотрансляцию.
– Запросто. Только… Джо, ты позволишь, я частично воспользуюсь твоей памятью, у тебя зрение ночью лучше, чем у меня, ага?
Запросто. Только… Джо, ты позволишь, я частично воспользуюсь твоей памятью, у тебя зрение ночью лучше, чем у меня, ага?
Джонас пожал плечами.
– Да сколько угодно. Ты же знаешь, у меня нет от тебя блоков.
Да сколько угодно. Ты же знаешь, у меня нет от тебя блоков.
И я полез в ментальное поле, вынимая картинки для Оскара и Кайто, складывая их так, чтобы видеоряд получался более или менее связным и четким.
– Н-да. Еще одна непонятность в нашем списке, – вздохнул Оскар и потянулся за сигаретой.
Н-да. Еще одна непонятность в нашем списке,
Я вспомнил свой список непонятностей и тоже решил закурить. Наши зажигалки щелкнули почти в унисон. Стаковски покосился на меня.
– Сейчас докурю и пойду. – Я поморщился: никогда не любил излишнего контроля, даже с его стороны.
Сейчас докурю и пойду.
Оскар отвернулся и снова уткнулся в экран ноута Кая.
Я ничуть не удивился тому, что мы не стали прямо сейчас и здесь обсуждать наши впечатления. В этом не было никакого смысла, пока у нас было так мало информации. А добыть ее, можно будет не ранее, чем завтра. Так к чему утруждать себя бесполезными размышлениями?