Только Богдан успел так подумать, как Абдаллах выбросил руку с кинжалом, и длинное лезвие, чуть чмокнув, вонзилось в выпуклый живот аль-Хасима.

Шейх на мгновение замер, а потом непроизвольно взмахнул рукой, в которой держал саблю. Богдан напрягся, пытаясь уклониться от возможной траектории движения лезвия, но Садам, державший левую руку землянина, успел вскочить и в свою очередь ударить аль-Хасима кинжалом в грудь – раз, второй.

Шейх повалился навзничь, так и не нанеся удар своим оружием. В этот момент Богдан мог бы попытаться вырваться, но, ошеломлённый произошедшим, он оставался неподвижен. Кроме того, он почти мгновенно осознал, что, пойдя на убийство патрона, эти люди могут теперь без колебаний зарезать и его самого.

Абдаллах встал и несколько мгновений взирал на неподвижное тело своего уже теперь бывшего хозяина, валявшееся в небольшой лужице крови. Через несколько секунд он, словно очнувшись, кивнул Саддаму:

– Быстро! Разберись с Абу-Керимом!

Старшина Садам коротко кивнул и исчез из палатки.

Абдаллах молчал, молчал и Богдан, ошарашенный развитием событий. Его правую руку по-прежнему прижимала к земле задница Салима, поэтому землянин и не пытался вырваться.

Спустя пару минут в шатёр вернулся Садам, вытирая кинжал полой хитона. На немой вопрос Абдаллаха он коротко кивнул. И Богдан понял, что Абу-Кериба постигла та же участь, только его, скорее всего, зарезали во сне.

Абдаллах медленно повернулся и посмотрел на Богдана, на правой руке которого по-прежнему сидел один из его подручных.

– Теперь ты нам расскажешь всё! – на тёмном бородатом лице медленно всплывала зловещая ухмылка.

Богдан смотрел на Абдаллаха и понимал, что это, возможно, один из самых страшных моментов всех его странствий. На островах в Торцевом океане и в открытом море на утлом тримаране было не так страшно – там всегда имелось несколько вариантов развития событий, и, кроме того, там ему противостояли либо тупые звери, либо совершенно бесстрастная стихия. Здесь и сейчас складывалась совершенно фатальная своей простотой альтернатива: или он сможет что-то доказать арабу с уровнем психологии жителя Средних веков, или же он будет убит или, как минимум, подвергнут калечащим пыткам, что сейчас практически равносильно смерти.

Житель большого современного города на Земле, Богдан уже успел заметить в себе любопытную особенность: в казалось бы безвыходном положении в мозгу включалась некая «программа», которая вела его по сложной ситуации оптимальным образом. Непонятно как, но «программа» эта выбирала наилучшие возможные решения, не позволяя сознанию скатываться в пучину безрассудного страха и паники, которые самым верным образом могли привести лишь к одному – гибели.