– Только не надо, как в прошлый раз, – сказал он мне полушутя, напоминая что тогда, проводив его, я помчалась на смертную дуэль.

– Прошлое в прошлом, – засмеявшись, ответила я. – Увидимся, наверное, только на проводах…

Он кивнул, и мы легко обнялись, как родственники, я поцеловала его в щеку. Вот ведь странно, иногда все так просто, а иногда между нами такое напряжение, что, кажется, вот-вот искры полетят…

Когда я вернулась в дом, то застала на кухне отца и решила поговорить с ним о том, как вытащить брата Илис. Высказала свои идеи, он их в принципе одобрил и, подумав, выдал мне список людей, способных помочь на том или ином этапе. Я была ему страшно благодарна за такую помощь и за то, что он не стал сомневаться, по плечу ли мне задуманное.

Остался еще один вопрос.

– И когда мне надо возвращаться на Дезерт? – убитым тоном поинтересовалась я. Дело в том, что после привольной жизни на Синто Дезерт казался кошмарным сном, уж очень тяжелыми были последние месяцы, а теперь к тому же я лишилась своей защиты и опоры в лице Дарела Вольфа. Так что о возвращении на Дезерт я думала в прямом смысле слова с содроганием и судорогами в желудке.

Отец окинул меня оценивающим взглядом.

– Расслабься.

Я не спешила верить и проявлять радость.

– Но ведь у тебя были планы и стратегические интересы, – осторожно заметила я.

– Были. Теперь их нет. Нам неожиданно повезло, что добыча с налета на пиратов оказалась столь большой, семья теперь обеспечена, да и ты тоже. Нет нужды вести дела на Дезерте, ежедневно рискуя тобой.

Я не смогла сдержать улыбки, но…

– А как же спецкурсанты?

– Я передаю это дело и все контакты Шур, она уже поделится с Синоби. Кстати, сегодня я буду обговаривать подробности сделки.

– Их не думают забирать на Синто?

– Думают, просто надо выбрать момент, когда Соденберг даст согласие на приемлемых условиях. Кстати, Ронану придется выделить время и ввести в курс дела своего преемника – экономиста. По большому счету, хорошо, что вы там больше не нужны.

Я удивленно подняла брови.

– Вы для дезертцев – дети, хоть и иностранцы, а ты еще и женщина. Восемнадцать, девятнадцать – это не возраст, ты ж видишь, какая разница между тобой и курсантами. Много крови попили и с меня, и с Ронана, пока хоть какие-то предложения стали внедряться. Я понимаю, как тебе было тяжело, но твоему брату тоже было не так легко, как он рассказывал.

Я задумалась о причинах, почему братец скрывал истинное положение дел, меня отвлек вопрос отца.

– Ты действительно сама решила расспросить русов о «Гевалтиге»?