Эти соображения утешали Давида, когда он стоял на вершине холма и наблюдал, как разгружается очередной вертолет, доставивший партию заключенных из вольного города Горгии.

Колдуны и ведунцы брели понуро, под конвоем черногвардейцев, и попадали в новый спецлагерь, окруженный защитным периметром. За воротами зэков ждали автономные блок-модули, приземистые, серые с белым, расставленные как по линеечке.

Виштальский, в начищенных сапогах, в черных брюках с узорчатыми лампасами, в куртке того же цвета, расшитой серебряным позументом, стоял, широко расставив ноги, и думал, что ему бы подошла сейчас не шляпа с перьями, а фуражка с высокой тульей. И еще бы руны в петлицы. И «Рыцарский крест» на шею.

Внезапно завыла сирена, и разнесся металлический голос, проревевший по-русски: – Секторальная тревога!

Давид увидел бегущего человека, колдуна или ведунца, сбившего с ног конвоира и несущегося к стене периметра. Толпа зэков остановилась, сбилась в кучу и ждала развязки. Черногвардейцы тоже ждали, не спеша открывать огонь на поражение. Беглец, скача зигзагами, добрался до периметра и полез по стене вверх. Он дотянулся до тросиков, натянутых на изоляторы. Брызнули искры, тело выгнулось дугой и полетело на землю.

Роботы медслужбы появились тут же и утащили пострадавшего в медблок, что стоял на задах лагеря, рядом с шестигранным корпусом энергостанции и кубом общей столовой. Шары психоизлучателей тут же втянули длинные иглы, сирена стихла, красные световые столбы перестали мигать. А зэки, которым был преподан бесплатный урок, тронулись дальше.

Виштальский усмехнулся: когда этот несчастный полетел на землю, пораженный током, в Давиде Марковиче ничего не сжалось, не екнуло. Давид Маркович продолжал спокойно постаивать, заложив руки за спину, – и досмотрел спектакль до конца. Зэк полетел на землю, то ли жив, то ли мертв, а на лице Великого магистра, графа Тавиты Вишту-но-Мосса-но-Олла-но-Голлата не дрогнул ни один мускул. Великий магистр сохранял респектабельность и полнейшую невозмутимость.

Сбоку подбежал адъютант Цзеху-но-Лотта и прошелестел:

– Кхенти, вас вызывает император!

Виштальский молча протянул руку. На его ладонь была трепетно опущена плашка блок-универсала – тоже отстой, но Свантессен чтил закон о военной технике – высоким технологиям не место на отсталой планете.

Давид поднес «бэушку» к уху и сказал:

– Слушаю, мой император.

Прямо перед ним заплясала стереопроекция, будто выцветшая на ярком солнце.

– Прежде всего – мои поздравления, магистр, – задвигались тонкие губы Свантессена. – Зачистка проведена по всем правилам, обошлось без массовых силовых акций.