– Вперед. Клинок и корона!

На узком пятачке, на верхней ступени лестницы, под аркой, которая венчала вход, появился человек. Опаленные обрывки солдатского плаща почти не прикрывали хауберт, кольчужный капюшон был откинут за спину, шлема не было совсем, спутанные темные волосы свалились на лоб, но Лохнер без особого труда узнал Бретона – мятежного ересиарха выдавала осанка и точеный профиль.

– Эй, Клаус Кровавый, рад тебя видеть! Хочешь сдаться? У нашего Справедливого по тебе тоскует плаха…

Вместо ответа Бретон поднял меч и сделал шаг вперед, собираясь защищаться.

– Сбить его стрелой, капитан? – тихо предложил Лохнеру старательный Ожье.

– Не стоит. Я сам возьму его. Один.

– Пока он загораживает дорогу, остальные сбегут и осядут за главной стеной, – поддержал лейтенанта Конрад.

– Надолго ли? С берега подвезут машины, мы накроем их румийским огнем. А сейчас мне нужен Клаус Кровавый, шкура лисицы вполне-таки стоит тысячи крысиных шкур. В конце концов, за голову этого парня назначена хорошая награда, а за живого – втрое больше. Я рискну, старый медведь. Эти деньги мне пригодятся, я не собираюсь ни разбрасываться ими, ни делиться.

– Как знаешь, Кунц. Я-то буду рядом. Учти, если тебе придется плохо, я без зазрения совести прикажу моим парням влепить болт в спину мятежнику.

– Ни в коем случае. Сказано ведь – мне нужны деньги, постараюсь его не калечить.

Капитан императорской гвардии шагнул вперед, примеряясь для удара. Бретон легко отбил выпад и нанес ответный удар.

– Неплохо для расстриги-священника.

Противники крутились на пятачке перед аркой, двадцативосьмилетний ересиарх понемногу теснил сорокалетнего капитана. Кунц превосходил Клауса силой, но уступал ему в подвижности и, к тому же, был связан необходимостью не убивать противника.

– Черт бы тебя побрал, верткий попался мерзавец.

Меч капитана дважды задел мятежника – один раз рассек обрывки плаща, второй оцарапал незащищенное запястье. Бретон изловчился достать плечо Лохнера, но не сумел пробить доспех.

– Мне кажется, развлечение затягивается, – озадаченно протянул Конрад. – Эй, Кунц, не пора ли мне вмешаться?

Капитан гвардейцев не отвечал, на его переносице выступили крупные капли пота – клинок Клауса опасно сверкал у самых глаз Кунца Лохнера, один из ремней шлема оказался перерубленным.

– Получай!

Сбитый шлем гвардейца откатился в сторону. Теперь оба противника сражались с непокрытыми головами. Ветер с моря трепал обрезанные ниже ушей темные волосы ересиарха, тот же ветер взметнул остывший пепел и осыпал им коротко стриженную седеющую макушку капитана.