Людвиг перевел дыхание. Теперь инстинкт просто кричал ему об опасности. Казалось, в комнате сгустились сумерки. По углам трепетали причудливые тени.

– К счастью для всех нас, возможности человека ограничены и не в силах он переделать всю историю мира. Адальберт превратился в неуловимого скитальца, скрываясь от земных властителей, которые не прочь заполучить Хрониста в свои руки – это ценный приз для тех, кто жаждет могущества. Возможно, Адальберт, сам того не заметив, попросту переступил Грань, ушел в иной мир, отличный как от рая, так и от ада. Инквизиция Церена несколько лет безуспешно ищет его. Но реальны ли эти бесплодные поиски или они описаны самим Адальбертом?

Людвиг хладнокровно отметил, что Виттенштайн уже находится на грани транса, как Алиенора вдруг встрепенулась, наполовину сбросив с себя липкую паутину магического рассказа.

– Как странно… Так мы, вы и я, – реальны или только куклы в руках безумного повествователя? Моя жизнь – лишь чей-то вымысел? – Алиенора поежилась, как будто в летнее тепло проникло дуновение зимней стужи. – Впрочем, неважно! Этого не может быть, это не по божеским законам! Вы лжете и пытаетесь поймать меня на слове, обвинив в ереси! Немедленно уходите прочь!

Людвиг едва не выдал острой досады. В подобных манипуляциях важны не слова – человека, волю которого хочешь незаметно подчинить, нужно лишь отвлечь, поставив его свободный разум перед неразрешимой загадкой. Момент был выбран правильно, но с таким отчаянным сопротивлением фон Фирхофу еще не приходилось сталкиваться.

– Я уже ухожу. Но подумайте, прежде чем прикоснуться к скрываемой вами рукописи преступного Адальберта! Неужели вы позволите Хронисту изменить вашу жизнь, приспособив ее к извращенному вымыслу?

Людвиг повысил голос, шагнул вперед. Незримая опасность звенела в воздухе. Женщина вздрогнула и отшатнулась, когда Фирхоф ловко перехватил ее руку.

– Пустите! Негодяй! Вы не рыцарь! Вы…

Договорить она не успела. Тонкая нить, сдерживающая опасность, лопнула. Упала сорванная занавесь в другом конце комнаты. За мгновение до удара Людвиг чуть отклонился в сторону, поэтому сохранил сознание. Только в глазах на мгновение потемнело, волшебник отлетел к стене и с трудом удержался на ногах. Второй удар почему-то не последовал, мир постепенно обрел плоть и перестал казаться почерневшей от времени фреской. Перед Людвигом стоял мужчина. Около сорока лет. Широкие плечи. Черные, откинутые назад волосы. Это лицо фон Фирхоф уже видел, совсем недавно, в том, прежнем, еще не успевшем сгореть Оводце, а под лопаткой носил свежую метку, оставленную стрелой арбалета. Людвиг поразился происшедшей перемене – сейчас серые глаза альвиса потемнели от ненависти. Ненависть ожесточила его лицо, стерев обычное выражение спокойной дерзости.