— Нет, уже много месяцев, — ответила она.
— Я забралась так далеко на юг только для встречи с вами.
На столе, как смертный приговор, лежал сделанный капитаном Фрейзером набросок крепости. Фалькенберг молча смотрел, как разведчик указывает места размещения пулеметов.
— Запрещаю вам рисковать революцией ради какого-то безумного плана! — закричал Баннистер. — Астория слишком сильна. Вы сами так говорите.
Ожившие надежды Гленды Руфь снова умерли. Баннистер дает наемникам прекрасный повод для отступления.
Фалькенберг распрямился и взял у официанта пенный стакан.
— Кто у нас здесь младший? — Он осмотрел рубку и увидел у переборки офицера. — Отлично. Лейтенант Фуллер был заключенным на Таните, мистер Баннистер. Пока мы не вытащили его… Марк, произнесите тост.
— Тост, полковник?
— Тост Монтроза, мистер. Тост Монтроза. Внутренности Баннистера свело от страха. Монтроз!
Гленда Руфь ничего не понимала, но в ее взгляде ожила надежда.
— Есть, полковник. — Фуллер поднял свой стакан. — «Кто не смеет зажечь факел, не смеет поставить на кон все, тот либо слишком боится судьбы, либо ничего не получает!»
У Баннистера дрожали руки. Офицеры выпили. Фалькенберг сухо улыбнулся, ответив на восторженный взгляд Гленды Руфь.
* * *
«Мэрибелл» бросил якоря в трех километрах от Астории. Быстрые воды Колумбии проносились мимо корабля, стремясь к океану в восьми километрах ниже по течению, где о берег разбивались пятиметровые волны. Зайти за мол гавани было трудно, да и в самой гавани волнение было такое сильное, что корабль не мог остановиться.
Загудели палубные краны «Мэрибелла», спуская на воду грузовые лихтеры. Суда на воздушной подушке прошли по воде и поднялись на песчаный берег, к складам, построенным из гофрированного алюминия, где оставили нагруженные контейнеры и захватили пустые.
Наверху, в крепости Астория, дежурный офицер деловито занес в журнал прибытие корабля. Это главное событие последних двух недель. После окончания восстания делать было совершенно нечего.