– А-а, золото в слитках! Это дело, – сказал Любомир, широко улыбаясь в седые усы.

Он не поверил, конечно.

А зря.

Потом мы еще долго сидели с Тополем в полутьме самого уютного барного закутка.

Демонстрировать Косте золото в слитках прямо в баре я не стал. Да он и не просил. Он доверчивый, этот Тополь.

Мариша принесла нам наших цыплят. И мы долго ели их жирными скользкими руками.

Все это время белый чемоданчик лежал на столе чуть левее локтя Тополя – убрать его с глаз долой мы почему-то не решались, тем более что стол был длинный и места на нем было предостаточно.

Наконец я прикончил своего цыпленка. Отодвинул от себя тарелку. Вытер губы салфеткой.

И, мазнув рассеянным взглядом по чемоданчику, вдруг обратил внимание, что на его верхней крышке имеется некое неприметное тиснение.

Буквы. Не то кириллица, не то латиница. Целая фраза. Девиз фирмы-производителя?

Я перетащил чемоданчик себе на колени.

Кириллица. Какая-то длинная фраза, написанная вычурными вихлястыми буквами, стилизованными под рукописные. Не разобрать.

Я приподнял чемоданчик (ох и тяжелый!), поднес его поближе к лампе. И прочел:

«Меркурий светит белым на закате».

Потер глаза кулаками.

«Чего-чего Меркурий?»

– Что там такое? – в свою очередь насторожился Тополь, не забывая, впрочем, энергично работать челюстями.

– Да на чемодане надпись: «Меркурий светит белым на закате».

– Ну и что?

– А то, что это пароль… Мне Иван говорил, пусть ему хорошо лежится, что, когда ко мне за этим КМПЗ придет какой-то магистр, он скажет пароль: «Меркурий светит белым на закате».