Все остальные занимались приблизительно тем же: площадка постепенно очищалась от костей и проржавевшего железа, которые сгребались к и без того огромным кучам вдоль окружающих ущелье скал…

Более-менее освободив место для предстоящего боя, по команде Наставника все завалились наземь, чтобы отдохнуть: до начала Прихода оставалось не так много времени… Дождавшись, пока Ольгерд опустится на подстеленный под себя плащ, я присела рядом и прижалась щекой к его колену. Чувствуя, как его покрытая рубцами мозолей ладонь нежно гладит мои волосы, я снова почувствовала себя маленькой девочкой, обожающей своего самого лучшего на свете брата и мечтающей стать такой же воительницей, как он! Закрыв глаза, я погрузилась в полусон-полузабытье, а перед моими глазами поплыли картины из прошлого, далекого и не очень…

…Вот я, закусив губу, чтобы сдержать слезы от полученного от Наставника подзатыльника, бегу прочь от площадки, на которой Ольгерд молотит кулаками Элеонору, чтобы через десять минут, изгваздавшись в грязи, подобраться с другой стороны и нарваться на очередной подзатыльник…

…Ношусь на цыпочках по комнате, в свете горящей лучины, с «прутиками» брата в обеих руках – повторять увиденное на площадке днем я могла, только пока он спал. Ведь расстаться с оружием для воина, даже такого юного, как он тогда, было сродни бесчестью. А своего оружия у меня тогда не было… Вот и приходилось спать урывками, чтобы хоть чему-нибудь научиться…

…Рука дрожит от непомерной тяжести тренировочного меча, – третью стражу подряд я не могу нормально повторить «Полет кленового листа», – связка, еще не зажившая после последнего ранения, отказывается работать в принципе. Сдерживаю злые слезы и снова начинаю движение – шаг влево, блок правым мечом на уровне шеи, поворот корпуса… – если не разработать руку за оставшиеся до очередного Превозношения полторы недели, то я рискую его не пережить…

…Маленькое переломанное тельце Зубастика в руках монаха, остающегося возле моей кельи, кажется мне живым – ну не может быть, чтобы и он оставил меня одну, не может!!! Кусаю губы, пытаясь вырваться из рук волокущих меня по коридору стражников, для того чтобы в сотый раз проверить, не бьется ли его гордое, мужественное сердце…

Команда «Приготовиться!» вырывает меня из полузабытья, и я, смущенно улыбнувшись брату, вскакиваю на ноги и быстренько стараюсь размять затекшие конечности… Учитель уже настроен на бой: его вечно насмешливые глаза сейчас смахивают на две злые искорки – он следит, чтобы все заняли свои места, и подгоняет недостаточно, по его мнению, шустрых язвительными окриками… Наконец все позиции заняты, и он, прислушиваясь к одному ему понятным ощущениям, полуприкрыв глаза, ждет… У меня в предбоевом запале еще дрожат колени и чуть пульсирует жилка на виске… Ольгерд, стоящий возле самих Врат в одном шаге от меня, с виду совершенно спокоен – мечи еще в ножнах, обе руки расслаблены, спокойно висят вдоль тела… Стараюсь успокоить свои – правая то нащупывает рукоять меча, то хватается за пряжку ремня, стараясь ее еще раз подтянуть, то зачем-то заправляет непослушную прядь под наличник шлема… Наконец Учитель рыкает: «Начали!», и я, хватаясь за пояс брата и зажмуриваясь, ощущаю руку Деда на своей и делаю первый шаг вперед…