Мы успели! Не пустили этих крыс в разводы коммуникационных дворцов и площадей.

Главным фактором успешного передвижения по незнакомому городу, при том же отсутствии даже приблизительных карт, стали боевые машины из аэромобильного крыла «Алконост». Эти стремительные флайеры, напоминавшие своим внешним видом большие симметричные перья, поспевали везде. Их гравитационные двигатели позволяли многое: на несколько минут зависать над нужным местом, мгновенно набирать скорость и исчезать из виду, менять высоту или плавно опускаться на самую неприспособленную местность… и кроме всего – передавать чёткие видеоизображения на полевые экраны пехотинцев Ильма. Для моего подразделения Святополком Третьим было выделено пять таких воздушных супермашин.

После урока, преподанного нам в Эхтну, мы в первую очередь требовали от летунов непрерывной аэросъёмки чужой местности. Детальная съёмка незнакомых городов заменяла нам оперативные карты.

…Я внимательно осмотрел окружающую местность. Перевёл взгляд на своих подчинённых, сидевших на корточках, прислонившись спинами к прохладной стене из пластбетона. Захваченный пару часов назад спортивный комплекс очень напоминал земной стадион. С той лишь разницей, что центральная часть была прямоугольной и покрыта сверхпрочным материалом – даже снаряды, взрываясь, оставляли лишь небольшие ямки, издалека больше напоминавшие выщербленные участки. Две трибуны – центральная и восточная – были развалены до основания. Игровое поле или как его ещё назвать – сплошь исчерченное разноцветной разметкой, должно быть, в соответствии с неведомыми правилами соревнований – стало аэродромом для нашей пятёрки «алконостов».

У подножия северной трибуны разместился госпиталь под открытым небом. У западной – оперативный штаб соединения.

Я посмотрел на самого ближнего из соратников. На его поблёскивающие в сумраке глаза.

– Ильм… А почему всё-таки русский мат пустил корни и в вашем обновлённом обществе?

«Нет, ну вы посмотрите на него, охальника! Кому что, а курице – просо. Тут война, понимаешь, шнурует вовсю, так затягивает, что дышать нечем, а ему всё…» – встрял мой потельник.

«Ант, глохни! А то я Тётке Войне помогу шнуровать, причём начну с шеи!»

– Я имею в виду, что ваша вера, праведизм, не одобряет, мягко говоря, подобные словесные манёвры… Во всяком случае, почему ты его употребил так привычно, после того допроса?

– Ну-у-у, – осклабился Ильм. – Каков допрос – таков ответ. Знаешь, Дымыч, наверное, невозможно из человека выгнать вековые традиции. За столько тысячелетий не удалось искоренить в душах славян язычество – никакими крестами, никакими алтарями и молельнями. Всё равно к нему родимому и вернулись. Так и мат… Был и остался в качестве эмоциональной компоненты при психологической разгрузке. Конечно же, боролись, пытались искоренить, под предлогом чистоты языка, национальной культуры, помыслов обновлённого человека – тщетно! Добились обратного. А вот когда определились, что исторически это не грех, потому как неизвестно ещё – действительно ли нам он от монголов достался? Да ещё с одной существенной оговоркой… Тогда и результат появился – меньше стали мат употреблять бездумно, а значит, и мастерство подрастеряли.