Пока он ещё здесь, пока ещё не ушёл совсем…

Любящие ничего не должны требовать взамен. Иначе какая же это Любовь… купля-продажа, а не.

Истинная Любовь – ВНЕ ТОРГА вселенского. Единственная драгоценность, которую не купить и не продать.

И в благодарность получила Номи от него, в подарок, ещё одно признание в утраченной любви…

И в наступившей благоговейной тишине долго молча смотрела, как Сол жадно смотрит на неё. Наверное, он желал наглядеться впрок, чтобы хватило ему аж до того мгновения, когда Вторая, убившая счастье Номи, к нему придёт наяву.

Несчастная как никогда в жизни, смотрела на его лицо, понимая, что с Боем уже ничего не повторится и не продлится, что Ночь эта – их единственная. Даже если они когда-нибудь «по-дружески» и переспят, то это будет уже простой секс, обычный знак дружеской симпатии, вроде как приготовить другу вкусный салатик, или предоставить плечо, поплакаться…

Насмотревшись, Бой поцеловал Уже Не Девочку и Уже Не Его Женщину, в последний раз. Ушёл молча… Наверное, уносил на губах вкус этого ПОСЛЕДНЕГО поцелуя.

…Храм, возведённый на одну-единственную Ночь, рухнул. Обломки чувств хаотически перемешались, и поток сознания, заливающий их, дробился, рассекался на рукавные струи, то расходящиеся, то вновь смыкающиеся в едином русле. Мысли – самые эфемерные, неуловимые и быстрые птицы во Вселенной, – разлетались под бесноватыми ударами фиолетового ветра тоски.

[[…если я попался вам навстречу, / Значит, вам со мной не по пути]], – вернулась привычка выхватывать из эфира музыку.

Только песни все теперь были сплошь печальные…

Но-оми не сказала Со-олу, и никогда не скажет, что её собственная интуиция уверенно подсказывает ей: Солнышко – это ОН, истинный суженый. Иначе бы она ему ни за что не отдалась! Только вот ОН не разглядел, не понял… упустил.

«Да пребудет мой истинный Принц в уверенности, что я – ещё повстречаю своего принца… так ему будет легче, – подумала Женщина, обхватив, обняв, обволочив себя сама, съёжившись от внезапно нахлынувшего холода. – Не хочу, чтобы ему было плохо из-за меня.»

Подумала, закусив губу, чтобы не взорвать криком вселенную Мужчины.

«Тому кого люблю, желаю быть свободным, даже от меня.»

Она не захотела оказаться его гемофилией, этой невольной женской карой, от которой страдают лишь мужчины, но передают из поколения в поколение лишь женщины. Болезнью, которую до сих пор не удалось искоренить.

«Его вольная кровь не выдержит тюремных объятий любящих рук, – подумала Номи, – лучше я уж рассеюсь, как радуга. Последний Поцелуй – и всё, нет меня.»