– Мать может заругаться, что я с вами осталась.

Но Лота играючи отмела это возражение.

– Ты уже взрослая и спать можешь где угодно, хоть у любовника.

Сорела смутилась, но осталась. Мы придвинули к кровати стулья, чтобы было куда класть ноги. Притащили из комнаты Сорелы подушки и одеяло и хихикая, кое-как улеглись.

Утром нас разбудил слуга, постучавший в дверь и крикнувший, что пора на утреннюю молитву. Мы было начали вставать, но Лота послала его к черту и сказала, что плевать ей на молитву, она спать хочет. На наши с сестрой робкие замечания, что кюре будет недоволен и мать станет ругаться, она ответила, что это их проблемы, и она не ребенок, делать всякую ерунду по воле дуры мамаши. Глядя на нее мы тоже прониклись бунтарским духом, тем более, что вставать в такую рань действительно не хотелось. Слуга пришел еще раз, но Лота так на него рявкнула, что больше нас никто не беспокоил.

Встали мы поздно. Вся прислуга разошлась по делам и дом казался вымершим. Позевывая мы спустились умыться, а затем направились в трапезную.

Конечно, там уже никого не было и завтрак, естественно, тоже отсутствовал.

– Ну вот, – протянула я, – теперь до обеда ходи голодными.

– А ерунда, – утешила нас Лота, – сейчас схожу на кухню и что-нибудь сообразим.

Она ушла на кухню, а мы с Сорелой уселись за стол и болтали о каких-то пустяках. В этот момент в трапезную вошла мать. Она грозно уставилась на нас, готовая разразиться обличительной речью, не сулящей для нас ничего хорошего. Я непроизвольно втянула голову в плечи. Но тут в трапезную в сопровождении кухарки вошла Шарлота, они несли каждая по подносу уставленному различной снедью.

– Мама, доброе утро! – Бодро приветствовала она мать, словно не замечая ее грозного вида.

Мать проигнорировала слова Лоты, она буравила ее взглядом, словно собралась прожечь в ней дыру. Но нашу сестренку это как будто не волновало. Поставив подносы с едой, она направилась к буфету за посудой, а кухарка предпочла быстро сбежать обратно на кухню. И тут мать попыталась разразиться обличительной речью.

– Вы почему пропустили утреннюю молитву, что это вы себе позволяете в моем доме? – Она обращалась вроде ко всем нам, но смотрела исключительно на Лоту.

Ее яростный взор сестренку нисколько не смутил. Она спокойно расставляла посуду на столе и руки у нее, в отличие от моих, не дрожали.

– Мам, ты чего шумишь? – Ее голос был абсолютно спокоен, и это окончательно вывело мать из себя.

– Не смейте жрать. Вы не были на утренней молитве и завтрака для вас не будет! Вон из-за стола! – визжала она.