Корпуса разорившегося завода ветшали очень быстро, постарев за пять лет на полвека, будто их поразила болезнь, которой редко, но все же болеют и люди. Еще немного, и остались бы от этих зданий одни руины, которые украсили бы город, наверное, так же, как Акрополь — Афины и Колизей — Рим. Но не судьба. Телекомпания, купившая эти развалины, капитально отремонтировала их и внутри и снаружи, вложив в эту затею такое количество средств, что, вероятно, выгоднее было бы их вовсе снести, а на их месте построить новые.

А следы запустения уничтожить полностью так и не удалось…

Прежде Сергей видел этого охранника, но его имени вспомнить не мог. Опускать глаза и читать написанное на бэйджике, висевшем на левом нагрудном кармане охранника, он постеснялся и стоял теперь в нерешительности, думая, упрашивать ли охранника пропустить его без пропуска или без лишних слов развернуться и отправиться домой. Вот только в последнем случае он не знал, хватит ли у него желания вернуться сегодня.

В двух местах из здания высовывались серебристые трубы, в сечении четырехугольные, точно проектировал их поклонник кубизма. Они соединялись с нескольким вентиляторами, которые стояли возле здания, спрятанные в беседке, похожей на те, что остались еще в некоторых парках, только и она была не круглой, а кубической, и сделали ее из железных прутьев — они так плотно прилегали друг к другу, что между ними просунешь разве что палец, да и то пришлось бы потрудиться.

Вентиляторы день и ночь гнали по трубам воздух, словно это был какой-то эквивалент бензина или мазута, на котором работали механизмы здания и все внутри его умрет, если остановятся и замрут вентиляторы. Вентиляторы — это аппарат искусственного дыхания, подключенный к больному, у которого уже не работают легкие, что еще раз доказывает: здание — мертво.

Поднимаясь до второго этажа, трубы исчезали в стене, разбегались по всему зданию, пронзая его, как какая-нибудь нечисть в фантастическом фильме, которая щупальцами проникает в мозг и подчиняет его.

— Здравствуйте, — охранник улыбнулся. На турникете зажглась зеленая стрелка.

— Спасибо, — сказал Сергей.

Он взглянул-таки на бэйджик, но прочитать имя так и не успел.

Первый этаж вымер. Шаги гулко отдавались в пустоте. Сергей прошел к лифту, боясь, что сейчас он обязательно наткнется на кого-нибудь из совета директоров компании. Все они встречали его в аэропорту. Воспоминания эти были какими-то нечеткими, словно часть подзабытого сна, а может, они и были сном и Сергей, увидев в толпе лица руководителей, обознался, приняв за них кого-то других. Но кто же еще мог прийти в аэропорт с цветами. Не было у него поклонников, как у известных артистов, которых так помпезно встречают после каждых гастролей. Он не привык к таким встречам. Растерялся и даже не подошел к руководству. Черт. Теперь придется оправдываться, заглаживать вину. Лучше вообще пока не появляться на работе, чтобы этот конфуз все забыли. Ну, зачем он сюда пришел? Его тянуло сюда, как преступника на место преступления. Ничего он не мог с собой поделать.