— Здравствуй, Вика… — Я поцеловал девушку, зная, что больше никогда и никому ее не отдам.

— Это ты… Но как же это? — она непонимающе огляделась. — Как я здесь оказалась? Это просто какое-то чудо…

— Значит, чудеса все еще случаются… — тихо ответил я и крепко прижал ее к себе.

ГЛАВА ДЕСЯТАЯ ЦЕНА ЖИЗНИ

ГЛАВА ДЕСЯТАЯ

ЦЕНА ЖИЗНИ

Сказать, что Валентин был взбешен, значит не сказать ничего. Немыслимо, непостижимо — второй, даже третий раз то же самое. Их ловят, они убегают. Это не может продолжаться бесконечно…

— Позови Карима! — велел он, нажав кнопку селектора.

— Хорошо, Валентин Андреевич! — отозвалась секретарша.

Карим появился минут через пять. Высокий, смуглолицый, уверенный в себе. Валентину казалось, что темные глаза Карима всегда смеются. Смеются именно над ним, и, если бы не нужда в этом человеке, Кротов никогда бы его не нанял.

— Они сбежали, — сказал Валентин, когда Карим зашел в кабинет. — Как это могло произойти?

— Я полагаю, они прошли по коридору, — ответил тот. — Вышли через дверь, там их ждала машина. Они сели в нее и уехали.

В другой ситуации Кротов наверняка бы вспылил — было совершенно очевидно, что этот человек над ним издевается. В то же время он не улыбался, его лицо было совершенно спокойным. И лишь в глазах можно было уловить все ту же выводящую Валентина из себя насмешку.

— Я знаю, что они не улетели, — сказал он, пытаясь держать себя в руках. — Меня интересует, почему они убежали? Как вообще могло получиться, что Дарий и сталкеры снова на свободе?

— Охрана базы не входит в мою компетенцию. Думаю, вам проще спросить об этом у тех, кто отвечал там за безопасность.

Формально он был прав. Тем не менее Валентин все еще чувствовал раздражение.

— Карим, я взял вас как человека, знающего толк в своем деле. Но ваши обязанности не ограничиваются выполнением разовых поручений. Если вы видите, что где-то что-то не в порядке, то исправляйте это или хотя бы говорите, что надо исправить.

Убедившись, что не получит от Кротова предложения сесть, Карим опустился в кресло.

— Тогда наделите меня официально этими полномочиями, — сказал он. — Чтобы ни одна собака не посмела усомниться в том, что я имею право приказывать, требовать, наказывать. Тогда сможете и с меня что-то требовать.

Несколько секунд Валентин хмуро смотрел на него, потом кивнул.