— Я прошу вас, господин Харон. Ребенку. Она так обрадовалась, увидев воду…

— Нет. Это нельзя. Не надо. Она перетерпит, так будет лучше. Пожалуйста, верьте мне… о, черт!

Женщина продолжала смотреть в черное лицо Харона, и взгляд ее был ищущим, умолял. Кто ей была эта девочка? Вряд ли дочка, скорее всего просто пригретая здесь, в лагере.

Харон медленно улыбнулся. Подействовало. В глазах женщины метнулся страх пополам с отвращением, она подтянула дитя к себе и отступила.

— Водичка, — сказало дитя, и Харон, до этого момента не очень в дитя всматривавшийся, сам почувствовал, что готов отшатнуться.

Девочка лет, по меркам Мира, шести-семи, в помятом, но сохранившем некоторую кокетливость легком платьице с кружавчиками, была, как ангелочек, белокура и кудрява. Румянец не ушел с ее щечек, открытые ручки и ножки не посинели в сухом стылом воздухе.

У девочки был узкий вертикальный зрачок и радужки глаз глубокого коралло-красного цвета. Это производило впечатление.

«Альбиноска, — подумал Перевозчик, — только и всего. А «змеиный зрачок» — тоже бывает. Альбиноска».

— Хочу водичку.

Розовый ротик приоткрылся, как треугольная пасть котенка. И как у котенка, в нем показались еще маленькие, но острые, как шильца, клычки. Они заметно выделялись, когда девочка подобрала нижнюю губку.

— Ам! — И на миг глаза ее вспыхнули, будто внутренним пламенем. А может, Перевозчику только показалось в неверных мглистых отсветах, источаемых с покрывавшегося облаками неба.

«Вот и цена твоему бунту, благородный Перевозчик. Убедился? Станешь продолжать?»

Ему показалось, что он ощутил напряжение почвы под ногами. Снова выходить в центр совершенно не хотелось. Уже очень многие, увидев объяснение Харона с женщиной, стали расходиться от родника с озерцом.

Он совсем готов был сдаться, но тут и там замелькали хламиды и пятнистые рожи танатов. Сидевшие и лежавшие в траве поднялись проворно, те, кто разбрелся по краям поляны, были сгоняемы в кучу. Опять появились черные полоски танатовых мечей.

Харон не шевелился до тех пор, пока последние из отобранных на Горячую Щель не были убраны с поляны. Земля действительно вздрагивала, подобно натянутой барабанной шкуре, и дробь невидимых ударов изнутри ее передавалась Перевозчику, пока он шел, демонстративно не спеша пересекая пространство лужайки. Смотрел прямо перед собой. Его так и подмывало побежать. Но он шел шагом.

Вот и хвост уводимых танатами помилованных скрылся за склоненным утесом. Немного пройдя следом за ними, Харон вдруг вернулся.