— Пятнистые тоже говорят про самих себя — мы. Танаты, — пояснил Михаил. — У тебя даже смех похож.

— Не надейся выспросить больше того, что тебе положено, Перевозчик.

— А сколько у тебя осталось попыток?

— У каждого из НАС остается либо две, либо три. У меня — три.

— Радует, что сей факт мне знать полагается. Вероятно, как стимулирующее средство. Девять жизней. Что-то знакомое, нет? Вроде бы — компьютерная стрелялка-убивалка.

Серега закопался у себя за пазухой, добыл одну гнутую «приму»-гвоздик, прикурил, заслонясь корявыми ладонями. Он опять был в недельного примерно размера щетине. Один из ТЕХ, кто перемещается меж Мирами. Самогоночкой от него попахивало.

— Покурим, — наугад предложил Михаил.

— Последняя. Да и не куришь ты, мил человек, чего просишь? Экий ты занудливый, Перевозчик, все бы тебе вызнать. А зачем, спрашивается? Придет твое время…

— Тезаврация, — сказал Михаил, пробуя подобраться с другой стороны, — накопление частными лицами золота, превращение его в сокровище, припрятывание его.

Помаргивая, Серега курил.

— Не у всех здесь останется память о том, что якобы этот Мир жил и в нем ничего не произошло. Кое-кто будет знать, что все-таки показалось краешком. Знать и помнить, несмотря на подшивки газет, восстановленные здания и всеобщую уверенность вокруг. Помнить, даже если сумеет убедить себя, будто его воспоминания — только неправдоподобно яркий, точный, оставшийся до деталей сон. Не говори мне, что одна такая сущность, которая знает, не окажется последней каплей, если вновь…

— Тогда вновь в Мире появится призванный от Реки Перевозчик. Навязчивые сны лечатся, а действительность — ее всегда можно чуточку повернуть. — Серега смотрел в ту сторону, куда «Пассат» увез Инку. — Она не окажется последней каплей, Перевозчик. Ты же угадал про нее. Ее искали давно, оберегали и сохраняли для этого Мира, а теперь и освободили для нее место. Та же история, что и с тобой когда-то.

— У меня не было Даймона в этом мире…

— Почему ты думаешь, что не было? Откуда может знать живущий? Но не завидуй ей, чему здесь завидовать. Если хочешь, можешь еще раз ей посочувствовать, но изменить ничего нельзя, и стоит ли противиться неизбежному? Кроме того, ты еще слишком мало прошел, чтобы судить.

Брат Серега вновь набрал лет. Он даже не очень изменился внешне, но словно миллионы веков, Миров и пространств внезапно открылись перед Михаилом — Перевозчиком, который все еще продолжал ощущать себя человеком. Приоткрылись и пропали, поманив.

— Хорошо, — сказал Михаил, сдаваясь. — Объясни напоследок, что с Орфо? Я не люблю громких слов, но он… пренебрег своим долгом. Как это могло случиться со Стражем?