Обессиленный, Подипол буквально падает в округлый зал с тысячами мутных окошек. Мне кажется, что я сам падаю там же, и щекотная теплая струйка крови течет по подбородку…

Тысячи стеклянных глаз смотрят через пространство и время. Один из них глядит туда, куда нужно. Я помню его. Я видел это мельком в сознании умирающего мага. Может, случайно, но, скорее всего, он намеренно показал его мне. Зачем? Не знаю… Каменистую равнину, линию горизонта которой рвали вершины далеких гор, а на переднем плане покосились две каменные стелы, я видел здесь, в этом зале, через мутный глаз волшебного окна… И я видел ее наяву. Я знаю это точно. Но в моей жизни столько раз встречались расчерченные горными вершинами горизонты, что наверняка я не угадаю…

Подипол вдруг валится с глухим, утробным стоном прямо на груду пергаментов на полу. Ему плохо. Ему больно. Ему страшно. Простые эмоции бьются в его сознании как рыбы, пойманные в сеть. Безмозглые, ничего не соображающие, сражающиеся за свою жизнь рыбы. Вполне способные разнести эту сеть в клочья…

Тысячи нитей, связывающих меня с Подиполом, пляшут так сильно, стремясь сорваться и ускользнуть, что я снова ненадолго теряю контроль, ныряя в теплую реальность как в ароматную воду… И слышу свое имя, вплетенное в чужой далекий разговор:

«…ты знакома с ним считанные дни. Ты не знаешь его. Ксюш, он переступит и через тебя, если ему понадобится… Ты хочешь ему верить, но он воспользуется и твоей верой, если пожелает…»

Ненависть, глухая, безадресная, разом приводит меня в чувство. Не к Герайду, в сущности. Скорее, ко всем тем, кто превратил меня в жертву, а теперь превращает в монстра… А может быть, не к ним, а к себе самому…

Что ты теряешь в случае неудачи? Право зваться магом – и только. Или право на жизнь, если кто-то из странных охотников, кто желает выдрать из меня несуществующую тайну, все-таки успеет первым?

Нет, некогда… Сейчас некогда.

Пока я отвлекался, Лавр распластался на полу и пытался закопаться под груды бумаги, ища защиту. Я поднимаю его на ноги. Он беззвучно скулит. Ему еще не так плохо, как он думает. На самом деле его пока давит собственный ужас от того, что он видит. Но физически он справляется. Внутренних магических барьеров в нем нет, и царящая здесь сила просто неспособна сокрушить его. Только подточить и уничтожить со временем. Но для этого нужно время…

«Рисуй!» – командую я беззвучно.

«Не могу… Не умею…» – в панике мысленно верещит он.

Заставляю взять в негнущуюся руку один из карандашей, предусмотрительно положенных в карман, и поднять с пола первый попавшийся пергамент. Волоча ноги, Подипол бредет вдоль стеклянных глаз, выискивая нужное. То ли у меня, то ли у него темнеет в глазах, и обнаружить искомое удается лишь с пятой попытки. Дрожащими руками, ломая один карандаш за другим, он принимается выводить корявые линии, пытаясь точно срисовать очертания гор…