— Мы сидим и думаем, ну всё, пиз…ц. Свинцовый дождик и этих петухов вокруг не меряно. Ну, я и к выходу, думаю по-тихому вырежу засевших на против в развалюшке: они суки отход наглухо закрыли. Пулемёт, три автомата. А босс мне в дыню, бамс, на пол уложил и в двери. Стреляют козлы, голову хрен подымешь. Я оклемался. Босса нет, думаю, продал братанов. Сбежал. Я то грешным делом, думал тоже, рвану, гляну, если слишком жарко на лыжи и подальше. Ну, думаю, босс хитрее оказался. Момент упущен, Нищий по съёб…м, дал, а нас здесь и похоронят. И тут ху…к, пулемёт замолчал. Я выглядываю, а он мне рукой из окошка машет. У меня чуть глаз не выпал. Там четыре быка, не меньше, а он с ножом, пистолетом и дробовиком свинтил. Положил их, а я бы не сунулся туда, при таком раскладе. Я пацанов подымаю. Чешим к боссу. Он пулемёт разворачивает и этих козлов к земле жмёт. В курсе да братва какая у станкового пулемёта отдача? Доковыляли, одному пацану ногу прострелило, мне в плечо падлы попали. — Тут он всегда демонстрировал рваный шрам на плече. — Заваливаем туда и бля! Их там, петухов монолитовских, аж шесть голов, отвечаю, сам вот как вас сейчас видел! А у одного глотка от уха до уха. Прикинь?! Монолитовца ножом положить: да я такого вообще не видел! И притом смотрю, а босс, с пулемёта лупит, а как отдача у него с бицепса кровь так фонтанчиком. Он пулемёт бросает, с него кровь хлещет, а он как заорёт: хера сели, идиоты? Рвём когти! Как мы рванули, Монолит поди и сейчас в шоке. Пацан с ногой подбитой, по дороге рухнул. Так босс сам раненый его на горбу километр нёс, потом, товарищу нашему передал, тот понёс. Да ещё парень предложил положить страдальца, типа нах он нужен, из-за него нас самих кончат. Так босс ему рога чуть не открутил. И вот пацаны, уж сколько лет здесь, а хер забуду.

Тем кто сомневался, обычно хищно улыбался Крюк и говорил:

— Пацана того потом убило, не зря я предлагал его бросить. Но босс всегда прав.

Вот такая была история. Лично сталкер в ней сомневался. Часть о Вепре, казалась абсолютной правдой. А вот насчёт героического босса, он не особенно верил. Впрочем, Нищий явно не был просто бандитским паханом. У него был собственный кодекс чести. И как оказалось он давал интересные результаты.

Однажды, уже в конце января, к базе пожаловали две девицы. Едва живые, оборванные, синие от холода, их по началу даже посчитали ожившими мертвецами. Решили поупражняться в стрельбе. А чего тут бояться? Долг на пост так и не возвращался, до Свалки далеко, а Тёмная долина не исторгает из своих глубин всяких воинственных личностей. Постреляв рядом с ногами баб, ребята отметили странное поведение «мертвецов» и произвели «задержание». Девиц полумёртвых и неспособных связно говорить доставили на базу. На всякий случай их всё же держали привязанными к кроватям. Вдруг зомби какие хитрые, замаскировавшиеся? Но девушки оказались обычными людьми. Очнувшись обе пожелали остаться на базе, чему совсем не обрадовалась Ольга. Бесстрашный Каблук, как её успели прозвать, не боялась мужского общества и наслаждалась вниманием этого общества и постелью самого лучшего из них. Теперь внимание пришлось делить на троих. Хуже всего и кухню тоже. Оля готовила, но не редко могла послать всех скопом, в тайгу грибы собирать, так как ей готовить сегодня в лом. Одному недовольному дерзостью: «глупой взаболмошный жэнщына», прилетело как-то котелком в зубы, причём не один раз, вследствие чего он лишился сознания и переднего зуба. Так что не смотря на все протесты Ольги, по поводу кухни, пришлось ей замолчать. С боссом не спорят, ему внимают и не выкобениваются — цитата Валдиса.