– Так-то оно так, но добрый совет никогда не помешает, – сказал Кондаков. – Тем более что сейчас тут у вас столько перемен. Исправительно-трудовые колонии превратились в просто исправительные. И эмблемы на петлицах совсем другие.

– Но я принципиально ношу прежние. – «Кум» горделиво продемонстрировал эмблемы МВД.

Для беседы со столичным следователем Скворцова вывели в прогулочный дворик, так называемую «локалку», что как бы подчёркивало неформальный характер встречи.

Кондаков, предварительно ознакомившись с его делом, добродушно поинтересовался:

– За что же, Михаил Павлович, тебе такой срок запаяли?

– Да ни за что! Наверное, спутали с кем-то, – не моргнув глазом, соврал Скворцов, взятый с поличным при попытке убийства федерального судьи. – Вот такая наша жизнь разнесчастная! Мне бы вкалывать на благо людей да создавать прочную семью, а я тут гнию заживо. Где, спрашивается, справедливость?

– Ай-я-яй, – посочувствовал Кондаков. – Так ты, выходит, трудящийся фраер и никаких связей в преступном мире не имеешь?

– Откуда! – изумился Скворцов. – Только здесь с этими отморозками познакомился.

– Значит, не повезло мне. – Кондаков изобразил разочарование. – А я-то хотел тебя с собой в Москву забрать.

– Это зачем, если не секрет? – навострил уши Скворцов.

– Да какой тут секрет! Дело, можно сказать, прошлое. В перестрелке наши гоблины пришили одного человечка, вставшего на скользкий путь. Есть мнение, что это некто Степанов, он же Окулист, известный киллер, закончивший дорогую твоему сердцу Новосибирскую подпольную школу. Да вот только опознать его некому. Ни родных, ни близких. Вот мы про тебя, Михаил Павлович, и вспомнили. Вы ведь вроде корешились когда-то…

– Корешиться не корешились, а знаться знались, – неохотно признался Скворцов. – Значит, отбегался бедолага… Что же вы его фоток с собой не прихватили?

К чести Кондакова, никак не ожидавшего этого вопроса, он не растерялся и мгновенно придумал вполне правдоподобную версию.

– В том-то и дело, что от фоток пользы никакой, – доверительно сообщил он. – Ему автоматная очередь аккурат в физиономию пришлась. Теперь нос от уха не отличишь. Нам важно мнение человека, хорошо знавшего Степанова при жизни. Особенности его телосложения, приметы, татуировки, шрамы… Были у него шрамы?

– Да были вроде… – Скворцов всё ещё колебался.

– Нет, если ты отказываешься, мы в претензии не будем… Поищем в других зонах. Ваши парни и в Воронеже сидят, и в Пензе.

– Не отказываюсь я. – Скворцов усиленно тёр свою щетину. – Просто думаю, смогу ли я вам помочь… А когда поедем?