— Вот, — в трубке довольно хихикнули, — вы очень вовремя позвонили. Ближайшее полнолуние ожидается сегодня ночью. Кроме того, сегодня ожидается неполное лунное затмение. Если у вас есть телескоп…

Я швырнул трубку на рычаг. На часах было восемнадцать сорок. До машины я добрался за полторы минуты. Дарий перелез на переднее сиденье и спал, положив большую голову на кресло водителя. Пришлось его побеспокоить.

— Извини, дружище, — сказал я.

Улица была почти пуста. Я выжал педаль газа, и машина, взревев, рванула по залитой вечерним солнцем набережной, вспугнув прохаживающихся по парапету голубей. Красный шар солнца грузно висел над золочеными трубами МОГЭСа — слишком низко. Но я не мог остановить солнце. Пока я гнал машину по Ленинградскому шоссе, оно продолжало неотвратимо опускаться на запад.

К северо-западу от Истры тянулись поля, над которыми уже колыхался призрачный туман. Солнце наполовину растеклось по краю горизонта, напоминая яичный желток. По левую руку километрах в трех от дороги чернел лес. К нему через поле уходила плохо асфальтированная, вся в рытвинах и колдобинах, серая лента шоссе. Я свернул на него. Вдалеке беззвучно, тускло отсвечивая лоснящимися спинами, шло стадо. Сзади по проселку тащился, поднимая клубы пыли, белый «жигуленок». Спокойно и мирно было в этих благословенных подмосковных лесах за несколько часов до конца света.

Я поехал медленнее, боясь ошибиться в определении нужного мне места. Если за лесом 12-е шоссе пересечется с еще одной дорогой — 4-м шоссе, — стало быть, этот лес и скрывает в себе таинственный «Объект 66». Если же нет…

Это был тот самый лес. Он широким клином врезался в поле между двумя дорогами и расширялся к северо-западу. Я отмерил по карте расстояние. Десять километров на запад от Лопотово… Скорее всего, речь шла о широком фланге леса, подступавшем прямо к шоссе. Я свернул на грунтовку. Вглубь леса уходила усыпанная густой хвоей дорога, по которой, казалось, давно никто не ездил. Дорога, ведущая к объекту «66». Белый «жигуль» пропылил мимо и скрылся за поворотом. Стало очень тихо, и в этой тишине я крутанул баранку и направил машину под своды леса.

Дом я увидел минут через пятнадцать, когда уже потерял всякую надежду. Точнее, сначала я увидел ограду — повалившуюся, рассыпавшуюся кусками бетона, торчавшую ржавым скелетом арматуры. Сквозь растрескавшиеся плиты проросли деревья, дорога, некогда подходившая к высоким черным воротам, была завалена упавшими стволами. За остатками ограды и частоколом деревьев угрюмым серым остовом высился дом. Я остановил машину около поваленной сосны, преграждавшей путь к воротам. Конечно, можно было попробовать и проехать, но я не хотел, чтобы шум мотора услышали в доме. Я вылез из салона, выпустил Дария — он первым делом подбежал к сосне и поднял ногу, — вытащил арбалет и чехол со стрелой, достал из бардачка фонарик, проверил пистолет и закрыл дверцу. Было очень тихо. В стремительно темнеющем небе с шумом качались кроны деревьев. Из развалин не доносилось ни звука. Я поправил на плече ужасно мешающий тяжелый арбалет и, осторожно переступая через валяющиеся в траве бетонные блоки, пошел к дому.