Под ногами мягко и упруго заколыхалась насыпанная над глубокими известняковыми цистернами почва. Цистерна… в них обитали странные безглазые существа, которым иногда бросали рабов, колодцы, ведущие вниз, скрывались где-то здесь, в буйной растительности, среди пальм и роз Садов Страха…

Вспыхнул свет. Он хлестнул по глазам, как плеть, и я временно ослеп. Растерянно пытаясь справиться с мельканием желтых и красных пятен, я почувствовал, что меня снова толкают на пол, услышал короткую автоматную очередь и звон разбившегося на миллионы осколков огромного стекла. Сады Тот-Амона исчезли, я лежал на металлическом полу туннеля, а рядом со мной лежал рысьеглазый, уперев рожок автомата в неровный шов плиты. Коридор заканчивался метрах в десяти от нас, а дальше смутно угадывалось во тьме какое-то громадное помещение или пещера. Оттуда ударил в нас луч гигантского прожектора, уничтоженного Олегом, и где-то там, впереди и вверху, медленно одна за другой загорались потрескивающие синие лампы. Помещение становилось видно все лучше. Это был гигантский зал, стены которого уходили вверх метров на двадцать. Глубину его определить было трудно: лампы загорались перед входом, а дальняя часть зала по-прежнему оставалась затемненной. Прожектор, скалящийся осколками фонаря, висел на двух черных паучьих кронштейнах посредине зала. А под ним на громоздком металлическом кубе непонятного назначения переливался отблесками синего пламени Череп Смерти.

— Что это? — спросил Олег, не поворачивая головы.

Я не ответил. Я смотрел в пустые глазницы Хрустального Черепа, зачарованный исходившим от него свечением. Это был он, Череп Смерти, Око Ви-ракочи, Хрустальный Ужас, вещь, с которой началась для меня эта история и которой она, по всей видимости, должна была завершиться. Наконец, я заставил себя оторваться от завораживающего взгляда этой мертвой призрачной головы и поискал глазами Чашу. Чаши нигде не было, не видно было также и Железной Короны с Камнем, о которой я знал только со слов Лопухина-старшего.

Вспыхнула, потрескивая, последняя лампа. Гудели невидимые генераторы, равномерно выдыхая нам в лицо сухой теплый воздух. Густая тяжелая пыль, гонимая этим искусственным ветром, волнами перемещалась по ровному полу, по зачехленным пультам и панелям каких-то приборов. Зал казался мертвым, но кто-то прятался в нем — кто-то, включивший прожектор и лампы. И этот кто-то видел нас, а мы его — нет.

— Что будем делать? — спросил я рысьеглазого.

На этот раз он не ответил, и я подумал, что зря все-таки не воспользовался своим единственным шансом тогда, в туннеле, когда руки его были заняты прибором ночного видения. Олег напряженно вглядывался в пугающую пустоту зала, и его автомат еле заметно перемещался вправо — туда, где между корпусами двух зачехленных машин темнел глубокий черный провал.