Только ещё глупые белые люди были там несколько раз, а потом многих из них тоже не стало. Умерли, как говорили они сами ещё Ойвыху, его деду-шаману… Кафых тоже боится идти к месту сна Пра, но у него на шее давно, ещё с тех времён, как отец и старики рода посвятили его в охотники, висит маленькая и тяжёлая «шишка» из непонятного серого металла, подаренная Тынуху самим Хаара. Напоминает она Кафыху почему-то новорождённого ребёнка, свернувшегося калачиком и спрятавшим в подмышки ручки…

И уж она, говорил Пра, эта «шишка», и должна уберечь того, кто придёт за Хранилищем Его рук. И тех, кто может пойти с ним. А потому Кафых поспешает почти безбоязненно, опасаясь лишь помедлить с исполнением воли Пра. Пришла пора отплатить Хаара за все блага, столь щедро и долго даруемые им роду…

…Кафых с сыновьями спустя целых семь часов, почти не останавливаясь, словно гнались за лакомой добычей, добежали до скалистой гряды, в которой когда-то очень давно была глубокая природная расщелина. Туда-то и упрятал Тынух Камень Сердца Пра, как он называл своё Хранилище. Выгнали с сынами оттуда молодую медведицу и убили её в честном поединке. После чего Тынух принёс её лучшие части в жертву Духу. Затем упрятал Пра, да и завалил с сыновьями эту расщелину камнем. Завалил и засыпал скудной прискальной почвой. И много, много дней его сыновья, и мужья дочерей, и братья его, и братья мужей дочерей, многие мужчины рода — все охраняли покой Пра, не подпуская к месту Его Сна никого, даже зайца и лису. До тех пор, пока не слежалась земля, не пробились на ней первые робкие ростки чахлого полесья…

И все, кроме самого Тынуха, долго болели потом. Едва не умерли. Но Дух Пра Хаара не дал им уйти за заходящим Солнцем. Оставил жить всех, и даже дал крепкое потомство. Шаман рода много работал тогда, много беседовал с Духом Пра. И лечил, лечил тогда мужчин рода по Его тайным советам, даваемым голове шамана прямо из скалы, где Он и покоился…

Вот потому совсем без страха принялись они срывать со скалы слежавшуюся за долгие, долгие годы землю, выкорчёвывать выросший на ней лесной молодняк, разбирать и разбивать камни, откидывая их в стороны. Знали, что не сделает им ничего дурного Дух их рода.

Пра повелел лишь унести Его отсюда, и не велел прятать повторно. А потому не имело больше смысла скрывать этот древний «схрон». Правда, за лесом во время работы всё равно присматривали, дабы не наскочили вдруг нежданно любопытные соседи. И хотя вероятность этого была крайне мала, — как-никак, это были охотничьи угодья рода Кафыха, и шарить по ним открыто значило нарываться на скандал с сильным родом, — подстраховаться всё равно не мешало. Ни к чему непосвящённым было знать, что именно ищут и куда понесут найденное Кафых и его сыновья…