Охотник не смотрел на меня, он смотрел куда-то в прошлое. Глаза его из коричневых стали прозрачными. Лицо приобрело мраморную бледность и монументальность. Казалось, учитель превратился в статую.
Охотник не смотрел на меня, он смотрел куда-то в прошлое. Глаза его из коричневых стали прозрачными. Лицо приобрело мраморную бледность и монументальность. Казалось, учитель превратился в статую.— Ты кого-то тут потерял? — мне показалось, что я понял сталкера.
— Ты кого-то тут потерял? — мне показалось, что я понял сталкера.— Я тут потерял веру в человека. И приобрел веру в Человека.
— Я тут потерял веру в человека. И приобрел веру в Человека.Сказав это, учитель стал таять, как и стены подвала ЧАЭС, меня вновь окутал густой туман, появившийся из ниоткуда.
Сказав это, учитель стал таять, как и стены подвала ЧАЭС, меня вновь окутал густой туман, появившийся из ниоткуда.— Крохаль. Крохаль! Крохаль!!! — голос Сержа становился более явственным, так же как и его рука, трясущая меня за плечо. — Крохаль! Что с тобой?!
Я открыл глаза и увидел над собой взволнованное лицо напарника. Тот склонился надо мной и теребил меня, пытаясь привести в чувство. Похоже, что у меня снова начались галлюцинации. Только, на сей раз, Выброс в этом не был виноват. Скорее, тут имело место влияние генератора пси-поля. Я поднялся, но тут же ноги мои предательски задрожали, и я вынужден был, чтобы не упасть, ухватиться за руку Сержа. Только через несколько минут дрожь в коленях оставила меня, и я смог самостоятельно передвигаться.
— Крохаль, что с тобой? — Серж тревожно смотрел на меня.
— Все нормально, бывает такое, — уклонился я от ответа. — Долго я лежал?
— С полминуты, наверное. Ты с таким грохотом завалился, что я дума все, хана тебе. Ты, часом, эпилепсией не страдаешь?
— Не страдаю! — отрезал я. — Пошли, двигаться надо.
— Ты сможешь? — Серж все еще не был уверен в моих силах.