– Где Юстан?

– Там…

– Там – это где? – угрожающим шепотом повторил вопрос Мартин. – В зале?

– Нет, в нашей столовой…

Убрав нож, Мартин оглушил его ударом в висок, снял с одного из валвэнийцев перевязь с мечом и, на ходу застегивая на груди пряжку, направился, мягко ступая, к светлой арке. Опередить Юстана. Оглядев грязное роскошное помещение, он подхватил валявшуюся на полу шелковую сумку (фаянийские аристократы, когда отправляются на загородный пикник, перевозят в таких подушечки), сдернул с кресла замызганный плед и распахнул дверцы солванского шкафа. Шлем лежал на том же месте. Мартин завернул его в плед и спрятал в сумку. Другие артефакты трогать не стал, только окинул взглядом, запоминая. Они казались отталкивающе-живыми и напоминали раковины моллюсков, продолговатые белесые личинки, покрытые вмятинами яйца, скелеты неведомых подводных тварей. Мартин вспомнил сросшийся ошейник: пожалуй, в какой-то степени они и есть живые, не зря же Аблес называет их «созданиями».

Арок в зале было несколько. Выбрав не ту, из которой обычно появлялся Юстан, а противоположную, Мартин повесил сумку на плечо и нырнул в заполненную фиолетовым мерцанием кишку коридора.

Глава 26

Глава 26

Если чувство времени не врало, пошел уже одиннадцатый час его пребывания в лабиринте. Извилистые коридоры. Залы с окутанными мхом колоннами, сгруппированными несимметрично, хотя и в соответствии с некой неясной системой. Залы с черными, в фиолетовых бликах, зеркалами бассейнов, из которых поднимались переплетенные суставчатые трубы, исчезающие в потолке. Залы, заполненные сквозистыми скелетообразными формами – в последних было нечто узнаваемое: словно забрел на выставку абстрактной скульптуры где-нибудь дома, на Лидоне. Мартин постоянно сканировал окружающее пространство, но чужого присутствия не улавливал. Возможно, Юстан и его люди по какой-то причине избегают забираться так далеко во чрево Гефады. Возможно, Мартин сейчас находится в мертвой зоне, и его нельзя ни засечь, ни уничтожить.

Отведенные на передышку десять минут истекли. Он встал, поднял сумку и двинулся дальше. Неровное пульсирующее освещение искажало очертания и пропорции предметов, мешая запоминать ориентиры. От Юстана он ушел, но Гефада его не отпускала: он попросту не мог найти дорогу наружу. Зато поднимались воспоминания. Неожиданно Мартин осознал, что его железное здоровье и удивляющая врачей долгая молодость – наследие той жизни. Там он очень долго оставался молодым, благодаря изменению, о котором с таким паническим страхом говорил экс-шеф тайной полиции.